Трагичность положения повергла в шок Абульурда Харконнена. Он был потрясен горем до глубины души. Все эти люди думали, что они чисты от инфекции; но теперь оказалось, что многие из них не выживут, чтобы ступить на твердую землю. Солдаты и медики — люди, которые прежде не подвергались реальной опасности, которые всего лишь делали свою работу, чтобы защитить других от Дьявольского Бича, — заплатят слишком дорогую цену за кратковременную потерю бдительности, и Абульурд, ни даже самые блистательные ученые Лиги ничего не могли сделать, и им оставалось только стеречь зараженный корабль и ждать.
Мучаясь от собственного бессилия, он сидел в командирской каюте и слушал отчаянные сообщения, которые слали беженцы перед тем, как заболеть. Они надеялись сообщить о себе своим родным и близким, чтобы те знали, где они находятся и что с ними произошло.
Экипаж Абульурда был встревожен и морально надломлен. Абальурд был близок к тому, чтобы выключить передатчик, но потом передумал. Он не имеет никакого права отключать от мира этих несчастных, лишить их последней возможности связаться с людьми. Он не может сделать вид, что они не существуют, и не может игнорировать их безнадежные мольбы о помощи.
Он считал это малым вкладом в доблесть, какую на его месте наверняка бы проявил Ксавьер Харконнен. Абульурду оставалось лишь надеяться, что со временем и экипаж, и его собственная семья правильно поймут и истолкуют его поступок.
Технология освободила людей от тягот жизни, но взамен поработила их.
Райна Батлер. Истинные видения
После более чем месячного неистовства смерти можно было наконец предположить, что эпидемия на Пармантье подошла к своему естественному завершению. Генетически модифицированный вирус был неустойчив во внешней среде и в течение нескольких недель окончательно терял свою эффективность, новые случаи заболевания могли быть обусловлены только контактами с зараженными людьми.
Бич Омниуса прошелся по планете, оставив на ней неизгладимый рубец. Все люди, подверженные инфекции, заболели и больше трети их умерло. Окончательный счет потерям, видимо, не будет произведен никогда.
Начав свою работу, Райна в течение нескольких дней убедилась, что она ей не по плечу.
В каждом строении, в каждом жилище, в каждом учреждении и на каждом предприятии она обнаруживала мыслящих машин — где на видных местах, а где и скрытых. Но она находила их. Руки ее болели от постоянного размахивания дубиной. Они были сплошь покрыты синяками и царапинами от разлетавшихся кусков металла и осколков стекла, кожа ступней была содрана и покрыта язвами и болячками, но девочка не останавливалась. Святая Серена вела ее и направляла ее действия.
Все больше и больше людей смотрели на то, чем занялась Райна. Большинство из них поначалу недоумевало, зачем она тратит так много сил на уничтожение привычных удобств и невинных механизмов. Но в конце концов и другие начали понимать и разделять ее одержимость и тоже стали в радостном возбуждении разбивать машины. Они столько лет были лишены возможности наносить удары по машинному миру, что теперь обратились против всех, пусть даже и незначительных воплощений своего смертельного могущественного врага. Сначала Райна просто продолжала методично делать свое дело, не заботясь о том, чтобы как-то управлять действиями своих неожиданных последователей.
К ней присоединились уцелевшие мартиристы, эти вечно ненасытные фанатики, стремившиеся пожертвовать своей жизнью, как это сделала святая Серена. После этого сброд, следовавший за Раиной, стал многочисленнее, и в его действиях появилась какая-то организованность. Новое движение, выплеснувшееся на улицы Пармантье, было неудержимым.
Мартиристы шли вслед за эфемерной девочкой, размахивая знаменами и хоругвями. Однажды Райна вдруг обернулась и растерянно воззрилась на это странное шествие. Взобравшись на брошенный грузовик, она обратилась к мартиристам:
— Зачем вы попусту тратите время и силы, всюду таская эти знамена? Что за представление вы устраиваете? Это крестовый поход, а не карнавальное шествие.
Она спрыгнула с грузовика и бросилась в толпу. Смущенные люди расступались, давая пройти этой странной, бледной и лысой девочке. Райна схватила одно из знамен, оторвала полотнище и вернула древко владельцу.
— Вот. А теперь пользуйся этим для того, чтобы уничтожать машины.
Ей не было никакого дела до того, кто были эти люди и по какой причине они решили ей помогать. В тонком голоске девочки неожиданно зазвучали стальные нотки, настолько глубока была ее вера и сильна решимость.
— Если вы пережили эпидемию, значит, Бог избрал вас мне в помощники.
Несколько мартиристов опустили знамена и оторвали полотнища от древков, которые теперь можно было использовать как дубины и ломы.
— Мы готовы! — раздался ответный клич.
Лысая девочка смотрела на них с той невероятной серьезностью, с какой могут смотреть только дети, от ее прозрачной белой кожи исходила какая-то первобытная сила. Слова окружали Раину аурой, и слушатели дрогнули. Райна никогда прежде не практиковалась в ораторском искусстве, но слышала много речей и проповедей матери, смотрела записи выступлений харизматического Великого Патриарха Иблиса Гинджо, слышала, как ее дед и отец командовали войсками.
— Посмотрите вокруг себя! Вы видите проклятие мыслящих машин. Смотрите внимательно на те гнусные и коварные следы, которые они здесь оставили, посмотрите, что они сделали с нашим народом.
Толпа зароптала. В опустевших зданиях были кое-где выбиты стекла. На улицах и в переулках валялись полусгнившие неубранные тела умерших.
— Еще до того как нас поразил Дьявольский Бич Омниуса, машины вползли в нашу жизнь под нашим носом, и мы позволили этому случиться. Сложные устройства, вычислительные приборы, механические помощники — да, мы притворились, что избавились от всех роботов и компьютеров, но их ближайшие родичи просочились к нам и пронизали всю нашу жизнь. Мы не можем дольше это терпеть.
Райна подняла ломик, и толпа разразилась неистовыми криками.
— Когда меня поразила новая чума, и я лежала в беспамятстве, сама святая Серена явилась мне и сказала, что мы должны делать. — Глаза девочки наполнились слезами, она помрачнела. — Я и сейчас вижу перед собой ее прекрасное лицо, излучающее белый неземной свет. Я слышу ее голос, каким она открыла мне заповедь Бога: «Ты не сотворишь машину по образу и подобию человеческого ума». — Она помолчала, потом повысила голос, не впадая при этом в истерику: — Мы должны уничтожить всякое проявление машинного духа.
Один из мартиристов поднял с земли обрывки яркого полотнища.
— Я тоже видел в своих видениях святую Серену! Она являлась и мне.
— И мне, — закричал другой человек. — Она до сих пор смотрит на нас, она ведет нас.
Новые последователи Раины принялись стучать древками и дубинами, готовые немедленно начать священное разрушение машин. Но Райна еще не закончила свою речь.