— На это у нас еще будет время, — ответил ему Квентин. — Мы найдем способ сделать это. Приготовиться к отходу на безопасное расстояние, но держать роботов в ловушке и проявлять бдительность.
Победа. Поражение. Это пустые слова, иллюзии. Главное — бесстрашно сражаться со смертью, и тогда жизнь не будет считать тебя в числе своих бесчисленных рабов.
Мастер меча Истиан Госс
Основная масса потрепанного спейсфолдерного флота осталась на орбите Коррина, неся на борту импульсные атомные боеголовки, чтобы удержать мыслящих машин на планете. Благодаря густой сети скрэмблерных станций силы Омниуса оказались запертыми на своей планете на какое-то, пусть даже и долгое время. Но равновесие было очень хрупким.
Вориан Атрейдес и Квентин Батлер спешно отправились на Салусу Секундус. Прибыв в столицу, верховный главнокомандующий начал формировать следующую группу боевых кораблей Лиги, забирая все суда с оборонительных позиций на орбите, несмотря на то, что с других планет начали возвращаться беженцы. Он требовал все крупные корабли, даже те, которые не были оснащены свертывающими пространство двигателями, желая отправить и их на Коррин без малейшего промедления.
— Мне нужен каждый штурмовик, каждая баллиста. Мне нужны все без исключения корабли.
— Но это оставит нас совершенно беззащитными! — визгливо воскликнул вице-король, который одним из первых бежал с Салусы и первым возвратился, как только миновала опасность. — Разве это разумно — как с военной, так и с политической точки зрения?
— В данный момент нам просто не от кого защищаться. Если мы не удержим Омниуса на Коррине — если мы не найдем способ уничтожить его там, то вся наша оборона все равно будет бесполезной, — ответил на это Вориан Атрейдес. — Я верховный главнокомандующий армии Джихада и таково мое военное решение — я забираю все имеющиеся в наличии корабли.
Руки его были по локоть в крови миллиардов безвинных жертв — цена, которая была уплачена за проведение Великой Чистки. Теперь нельзя было останавливаться на полпути. Квентин твердо поддержал своего командующего. Но он сохранял спокойствие, когда начал говорить:
— Мы не можем расслабляться — ни сейчас, ни в любое другое время. Машины загнаны в угол и приперты к стенке, но именно это и делает их особенно опасными.
— Мы не имеем права терять время. Последний всемирный разум стал теперь носителем бункерной ментальности, и машины используют все свои ресурсы для производства новых кораблей и вооружения, они усилят свою оборону настолько, что мы никогда не сможем ее прорвать, — говорил Вориан, обращаясь к оцепеневшим членам Совета. — И каждый раз, когда в течение следующих месяцев или недель Омниус будет строить следующий корабль, мы будем вынуждены отвечать ему тем же. Невзирая ни на какие жертвы и трудности, мы не можем допустить, чтобы Омниус снова вырвался на свободу.
Квентин тоже смотрел в глаза потрясенным политикам.
— Мы должны быть готовы ударить в любой момент, когда увидим малейшую прореху в обороне Омниуса. — Он выглядел уставшим и подавленным. Порывисто вздохнув, Квентин добавил: — Мы продали душу этой победе, и я не хочу видеть, как пойдут прахом все эти бесчисленные жертвы.
Вернувшись в Зимию, Вориан не мог насмотреться на залитые золотистыми лучами солнца красивые дома, большинство которых были пока пусты. Корабль за кораблем возвращались назад, привозя с собой беженцев с множества других планет, где они прятались от возможного нападения Омниуса. Во время Великой Чистки Абульурд и Фейкан выполнили титаническую работу, готовя планету к самому худшему, и вот теперь сыновья Батлера по дороге от отца заглянули к верховному главнокомандующему.
Лероника была похоронена здесь, хотя Вориану хотелось бы похоронить ее на Каладане. Туда вернулись из эвакуации Эстес и Кагин, и он сомневался, что они когда-нибудь приедут на Салусу. Теперь их ничто не привлекало здесь.
Первые спасенные просто радовались исходу дела и считали, что Лига одержала замечательную победу, но потом наступило отрезвление, и все принялись оценивать успех и потери, вызванные проведением Великой Чистки. Были посланы многочисленные спейсфолдерные экспедиции для оценки ущерба, нанесенного Синхронизированному Миру. Мартиристы-добровольцы одну за другой обследовали разбомбленные планеты, убеждаясь, что на них не осталось никаких следов мыслящих машин. В течение буквально нескольких дней на Салусу были доставлены сотни фотографий, на которых была видна черная, обожженная и испепеленная поверхность пораженных машинных планет. Было такое чувство, что каждую из этих планет окунули в адский котел, а потом швырнули обратно в космос.
Теперь у всемирного разума осталась только одна планета — Коррин. Больше в его распоряжении не осталось ни одной из более чем пятисот планет, входивших ранее в его огромную империю. Радостное население Лиги — те, кто пережил страшный Бич Омниуса и его последствия, а также столетия опустошительной войны с Омниусом — называли это благословением. Мартиристы считали это возмездием меча мщения Серены…
Во время первой официальной встречи с членами восстановленного Совета Джихада Вориан предложил незамедлительно приступить к производству и сборке новых охранных кораблей, чтобы окружить Коррин более надежным кольцом и окончательно запереть там силы машин. Он опасался, что машины могут в самоубийственном рывке преодолеть скрэмблерные поля, вырваться на оперативный простор и уничтожить расставленные на орбите силы Лиги. Нужны были космические мины, скрэмблерные спутники, оружие и больше кораблей, чтобы воспрепятствовать возможному бегству Омниуса с Коррина.
Армия Джихада будет осаждать Коррин месяцы, годы — столько, сколько потребуется.
— Сегодня, девяносто три года спустя после того, как Серена Батлер призвала нас к борьбе с мыслящими машинами, я объявляю, что Джихад закончен! — провозгласил Великий Патриарх Боро-Гинджо перед ликующими членами Парламента Лиги. В зале было множество людей, которые прошли в здание Парламента с улицы. — Мы сокрушили Омниуса на все времена!
Стоявший рядом с Великим Патриархом Вориан Атрейдес не испытывал ничего, кроме пустоты и усталости. Все люди вокруг праздновали победу, но для него война не могла окончиться, пока оставалась хотя бы одна мыслящая машина, пока Омниус находится в своей последней крепости.
На лице Квентина также выражались только расстройство и опустошенность. Посторонний человек мог бы принять это за усталость, но это было нечто неизмеримо большее. Мы отняли у людей слишком много жизней, чтобы добиться победы. Он молился, чтобы человечеству никогда больше не надо было прибегать к такому оружию…
Вориан ехал по улицам в открытой машине, и его восторженно приветствовали толпы стоявших на обочине людей. Более четырех миллионов человек размахивали флажками Лиги, поднимали вверх портреты Вориана, Серены Батлер и ее сына, Иблиса Гинджо и других героев Джихада.
Здесь не хватает одного героя. Он подумал о Ксавьере, бывшем своем товарище по оружию. Возможно, Абульурд прав. Мы должны хотя бы попытаться исправить эту историческую ошибку. Но не сейчас, когда раны Джихада так свежи в памяти народа. Сейчас было время восстановления, забвения и залечивания ран.