Совершая длинный маршрут, Квентин и Бладд хотели осмотреть все планеты, которые раньше принадлежали Синхронизированному Миру. Теперь это были сплошь смертоносные очаги радиоактивного заражения. Девятнадцать лет назад Квентин Батлер летал с планеты на планету, сбрасывая на них смертоносный груз. Теперь он отправлялся на них с миссией помощи.
Квентин внимательно смотрел на превращенный в пустыню пейзаж Уларды, на выжженную землю, карликовые деревья, росшие на зараженной почве. Большинство зданий было сровнено с землей импульсными ядерными взрывами, но горстка уцелевших жителей строила из каменных осколков хижины и маленькие деревенские дома — убогие укрытия от жестоких бурь, гулявших по поверхности планеты после опустошительного холокоста.
— Вы привыкли к таким сценам? — спросил Квентин, ощущая в горле тугой ком.
Сидевший в кресле пилота Бладд оглянулся и посмотрел на Батлера своими выразительными, полными сильного чувства глазами.
— Будем надеяться, что этого не случится. Во имя нашей собственной принадлежности к человеческому роду мы не должны никогда привыкать к такому.
Они снизились над поверхностью планеты и увидели людей, которые палками и какими-то металлическими прутьями возделывали поля. Квентин не мог представить себе, как они жили. Люди прекратили работу и подняли головы к небу. Некоторые махали руками, радостно приветствуя спускавшееся судно, другие же побросали свои примитивные орудия и бросились бежать в поисках убежища, боясь, что вернулся флот, для того чтобы окончательно извести оставшихся людей.
Слезы заструились по щекам поритринского аристократа.
— Я хотел бы забрать с собой всех этих людей до единого и отвезти их в Лигу, где у них появится шанс нормально жить. При моем богатстве и влиянии я могу сделать это. — Он вытирал слезы тыльной стороной ладони, но они упрямо продолжали течь. — Вы так не думаете, Квентин? Почему бы мне не спасти их всех?
У Квентина было тяжело на сердце, и чувство вины словно рак разъедало его душу.
Хотя радиационный фон создавал сильные помехи, Бладд все же отыскал три жалких поселения. Все говорило за то, что на всей планете проживало не более пятисот человек, перенесших атомную бомбардировку. Пятьсот… из скольких миллионов?
Военная закваска взяла свое, и Квентин вдруг подумал, что если из многих миллионов людей, населявших эту планету, несмотря на атомный смерч, уцелели эти пятьсот, то не могла ли избежать разрушения и какая-нибудь защищенная копия всемирного разума? Квентин помотал головой, отгоняя эту мысль. Надо верить в то, что бомбежка была успешной, ибо если на другие планеты снова попадут копии всемирного разума, то получится, что все жертвы, все смерти были принесены на алтарь победы напрасно.
Он плотно зажмурил глаза, когда лорд Бладд посадил корабль неподалеку от одного из поселений. Они переоделись в противоатомные костюмы и вышли наружу, где встретили ужасно, как огородные пугала, выглядевших жалких созданий, которые кое-как поддерживали свое убогое существование, пользуясь остатками техники Синхронизированного Мира. Только сильнейшие могли здесь выжить; большинство людей умерли молодыми страшной смертью.
Удивительно, но Бладд и Батлер были не первыми, кто посетил уцелевших на Уларде людей за годы, прошедшие после Великой Чистки. После встречи со старейшинами поселка — старейшинами? самому старшему из них не было и сорока! — Квентин узнал, что культ Серены пустил здесь глубокие корни. Веру принесли сюда два миссионера, подготовленные его внучкой Раиной. Даже в этих тяжелейших условиях, местные жители искореняли всякую технику, видя в атомной бомбардировке кару за связь с мыслящими машинами.
В таких местах, как это, где крошечное население сильно страдало и потеряло практически все, фанатичная религия могла укорениться очень легко. Культ Серены, созданный бывшими мартиристами, предлагал этим несчастным утешение в виде доступного козла отпущения, объект, на котором можно было выместить гнев и отчаяние. Слова проповедей Райны, принесенные сюда миссионерами, повелевали уничтожать машины в любом обличье, чтобы компьютерный разум никогда больше не смог поработить человечество.
Квентин уважал философию внучки. Философию, которая учила людей обходиться собственными силами и собственным умом. Однако эти жестокие проповеди и их смысл тревожили Квентина. За двадцать лет даже на планетах Лиги, которые пострадали от эпидемии, а не от атомных бомбардировок, антимашинный поход, затеянный Раиной Батлер, имел не менее безумный успех. Люди ломали и уничтожали машины в любом их виде. Исключением для этих фанатиков были только космические корабли, которые позволяли продолжить крестовый поход против остатков машин и компьютеров.
Здесь, в маленькой улардской деревушке, люди были одеты в рваные грязные одежды; тусклые волосы клочьями выпадали с голов; на лицах и руках виднелись отвратительные язвы и наросты.
— Мы привезли вам еду, одежду, инструменты и разные материалы, чтобы вы жили лучше, — сказал Бладд. При ходьбе его противоатомный костюм трещал и искрился. Люди жадно смотрели на него, словно едва сдерживая желание голодной толпой наброситься на него. — Мы привезем еще, когда сможем. Мы доставим вам помощь с планет Лиги. Вы доказали свою храбрость тем, что смогли выжить. С этого момента ваши дела пойдут лучше, обещаю вам это.
Они с Квентином выгрузили из корабля пищевые концентраты, витамины и лекарства. Затем вынесли из яхты мешки семян высокоурожайной пшеницы, земледельческий инвентарь и удобрения.
— Я обещаю вам, что все будет хорошо, — повторил лорд Бладд.
— Вы действительно верите в это? — спросил Квентин друга, когда они вернулись на корабль, уставшие и расстроенные от того, что им пришлось увидеть.
Бладд поколебался, не желая отвечать на трудный вопрос, но потом решился:
— Нет… я не верю в это — но поверить должны они.
Возможно, это было лишь символическое путешествие, продиктованное неосознанной потребностью увидеть поле первой битвы с машинами и колыбель человечества — Бладд объявил Квентину, что намерен лететь к Земле.
— Сомнительно, чтобы там кто-то выжил, — сказал Батлер. — Прошло так много лет с тех пор.
— Я знаю, — сказал поритринский лорд. — Оба мы были очень молоды тогда, во время той первой победы… начала изнурительного Джихада. Я просто чувствую, что как человеческое существо я должен увидеть Землю.
Квентин посмотрел в глаза друга и увидел в них искреннее и глубокое чувство, страстное желание посмотреть в последний раз на колыбель всего человечества. В глубине души он испытывал такую же потребность.
— Да, думаю, что нам обоим надо взглянуть на колыбель нашего рода. Может быть, это путешествие чему-то нас научит. Или, посмотрев на ее шрамы, мы сможем лучше выполнить нашу миссию.
Но они не нашли на Земле никаких признаков жизни.
Облетая Землю, Бладд и Квентин тщетно всматривались в ландшафт, стараясь обнаружить хоть маленький островок человеческой жизни, уцелевшей после кошмара той достопамятной атомной бомбардировки. Здесь, где кимеки и роботы устроили форменную охоту, уничтожая каждого обнаруженного ими человека, армада Лиги сбросила столько бомб, что их с лихвой хватало для стерилизации всей поверхности планеты. Не выжил никто. Они снова и снова кружили по орбите, надеясь ошибиться, но нет, вся Земля представляла собой один незаживший обугленный рубец.