Находясь под Конфискационным Судом — при этом его мать не могла быть отозвана из ссылки у Сестер-Отшельниц, — герцог Лето отказывался от всего своего имущества (включая ядерное оружие и управление планетой Каладан) в пользу смотрителей Совета Ландсраада на все время Суда глав Великих Домов.
Суда, который мог превратиться в фарс.
Однако независимо от того, проиграет он или выиграет, Лето знал, что своим поступком он сумел предотвратить большую войну, которая, если бы она разразилась, унесла бы миллиарды жизней. Его действия были правильными, невзирая на последствия, которые он, возможно, накликал лично на себя. Старый герцог, окажись он перед такой альтернативой, сделал бы точно такой же выбор.
— Да, Туфир, все правильно, — сказал Лето, перевернув последний лист сверкающей ридулианской бумаги. Он снял с пальца герцогское кольцо, с мундира — герб Дома Атрейдесов и передал эти знаки герцогского достоинства чиновнику Ландсраада. Лето казалось, что он отрывает куски от собственного тела.
Если он проиграет свою отчаянную игру, то владение Каладаном станет ставкой в имперской гонке «кто кого», граждане морской страны станут беспомощными свидетелями этой драки. Он отдал все, бросив на круг рулетки свое будущее и свое состояние. «Может случиться так, что они отдадут Каладан Харконеннам, — с отчаянием подумал Лето, — только чтобы досадить нам».
Чиновник вручил Лето магнитную ручку. Лето прижал подушечку большого пальца к мягкой губке на маленькой чернильной ручке и размашисто расписался на документах. При этом он явственно услышал треск статического электричества, а может быть, это разгулялись его нервы. Чиновник тоже удостоверил свою личность на документах. То же самое с видимой неохотой сделал и Гават.
Когда чиновник вышел, шурша свой формой, Лето объявил:
— Теперь я простой гражданин, без титула и лена.
— Только до нашей победы, — ответил на это Туфир Гават. Не стараясь скрыть дрожь волнения, он добавил: — Какой бы ни был исход, для меня вы всегда останетесь почитаемым мною герцогом.
Ментат мерил камеру, как попавший в клетку тигр. Он остановился спиной к крохотному окну, за которым расстилался черный плоский пейзаж пригорода имперской столицы. Утреннее солнце вырисовывало четкий профиль ментата, оставляя его лицо в густой тени.
— Я изучил официальные улики, данные, записанные сканерами отсека лайнера, и рассказы очевидцев и вынужден согласиться с вашими адвокатами, милорд, которые считают, что все складывается отнюдь не в вашу пользу. Мы должны начать с утверждения, что вы не подстрекали к этому акту, а дальше разворачивать защиту, исходя из этого пункта.
Лето вздохнул.
— Туфир, если ты мне не веришь, то у нас нет шансов выиграть дело в Суде Ландсраада.
— Я принимаю вашу невиновность как факт. Но есть несколько возможностей, которые я перечислю в порядке возрастания вероятности. Первое: хотя это и не слишком вероятно, но катастрофа тлейлаксианских кораблей могла стать следствием несчастного случая.
— Надо придумать что-нибудь получше, Туфир. В эту версию никто не поверит.
— Более вероятно, что тлейлаксы сами взорвали свой корабль, чтобы инкриминировать взрыв вам. Мы же знаем, как мало они ценят жизнь. Пассажиры и экипаж погибшего корабля могли быть гхола, а они восполнимы. Они всегда могут вырастить нужное им количество двойников.
Гават в раздумье щелкнул пальцами.
— К сожалению, здесь мы не имеем мотива. Стали бы тлейлаксы затевать такую сложную, преступную и опасную игру только потому, что вы приютили на своей планете детей Дома Верниусов? На какие выгоды они рассчитывали?
— Вспомни, Туфир, в своем выступлении перед членами Ландсраада я объявил их своими врагами. Они тоже рассматривают меня как своего врага.
— Все же я не думаю, что этого было достаточно, чтобы спровоцировать их на такое преступление, мой герцог. Нет, за этим кроется что-то большее, что-то такое, ради чего преступник был готов развязать большую войну. — Он помолчал, потом снова заговорил: — Я не могу себе представить, что именно получит Бене Тлейлакс в случае осуждения или разгрома Дома Атрейдесов.
Лето и сам пытался разгадать эту головоломку, но если она была не под силу даже ментату, то Лето и подавно не мог распутать нити.
— Хорошо, — произнес Лето, — какие еще есть возможности?
— Возможно… террористический акт иксианцев. Вылазка сторонников Дома Верниусов, которые решили таким образом ударить по тлейлаксам. Попытка с негодными средствами, совершенная для того, чтобы помочь изгнанному Доминику Верниусу. Возможно также, что в деле участвовал и сам Доминик, хотя о нем не было никаких сведений с тех пор, как он объявил себя ренегатом.
Лето переварил сказанное, но его озадачил чисто практический вопрос.
— Террористический акт? Но каким образом он был совершен?
— Трудно сказать. Тот факт, что выгорел весь корабль тлейлаксов, говорит о том, что применили многофазные ракеты. Химический анализ остатков корабля подтвердил это предположение.
Лето откинулся на спинку удобного кресла.
— Но как? Кто мог выпустить эти ракеты? Давай вспомним, что все свидетели утверждают, что снаряды были выпущены со стороны нашего фрегата. Отсек лайнера был абсолютно пуст вблизи нашего судна. Ты и я все видели. Наш корабль находился ближе всех к кораблям тлейлаксов.
— Несколько ответов, которые я могу предложить, являются равно маловероятными, мой герцог. Такие снаряды мог выпустить маленький боевой корабль, но такое судно невозможно спрятать. Мы ничего не видели. Даже если допустить, что в отсек вышел одетый в скафандр человек, который стрелял, то и его неизбежно бы видели. Так что применение ручных средств пуска тоже исключено. Кроме того, никому не разрешается выходить в отсек и вообще покидать свои корабли во время транзита в свернутом пространстве.
— Я не ментат, Туфир… но я чую, что в этом деле не обошлось без Харконненов.
Лето задумался, чертя пальцем круги по гладкой холодной поверхности стола. Надо думать, надо быть сильным. Гават выдал ему сжатый анализ.
— Когда происходит преступное деяние, то три главных следа неминуемо приводят к преступнику: деньги, власть или месть. Этот инцидент был подстроен для того, чтобы уничтожить Дом Атрейдесов, возможно, по той же схеме, которую использовали, убив вашего отца.
Лето тяжело вздохнул.
— Наша семья наслаждалась несколькими мирными годами, пока правили барон Дмитрий Харконнен и его сын Абульурд, которые оставили нас в покое. Боюсь, что барон Владимир Харконнен снова решил раздуть старую вражду. То, что я о нем слышал, подтверждает мои слова.
Ментат мрачно улыбнулся.
— Я тоже думал об этом, милорд. Я абсолютно не могу понять, как они могли осуществить такое нападение при том, что вокруг было полно кораблей, с которых могли все увидеть. Доказать же наше обвинение в Суде Ландсраада будет поэтому очень трудно.