Холодный ветерок шевелил волосы на голове Лето, когда платформа снизилась к дну пещеры. Становилось заметно теплее. Вспомнив об океанских бризах, Лето с наслаждением вдохнул. Здесь, на дне огромной сводчатой пещеры, он внезапно ощутил свободу, которая напомнила ему о береге моря. Вместе с этими мыслями пришла тоска по Каладану, по его океанским бризам, шумному прибрежному рынку, грохочущему смеху отца и даже по вечной озабоченности матери.
Они с Ромбуром проводили слишком много времени в замкнутом пространстве зданий Икса, и Лето часто скучал по свежему воздуху и холодному ветру, обвевающему лицо. Наверно, в следующий раз он попросит Ромбура вывести его на поверхность. Там они могли бы вдвоем насладиться видом бездонного неба, побродить по глуши и размять мышцы, увидеть настоящее солнце, а не голографическое его изображение, которое холодно светило с потолка пещеры.
Хотя иксианский принц не мог потягаться с Лето в овладении боевыми искусствами, нельзя было сказать, что Ромбур — избалованный отпрыск Великого Дома. У него были свои интересы, он обожал собирать редкие камни и минералы. Ромбур был щедр и великодушен по отношению к Лето, источал неподдельный оптимизм, но не стоило превратно оценивать добродушие молодого Верниуса. Под мягкой оболочкой пряталась железная целеустремленность и желание совершенства в достижении поставленной цели.
В производственном гроте были уже готовы фермы и краны-подвески, готовые принять на себя груз нового лайнера, который уже начал обретать свойственные ему формы. Рядом с подвешенной в воздухе голограммой чертежей стояли наготове машины с запасными частями, готовыми встать на свое место в сложном организме космического корабля. Даже учитывая огромные ресурсы и множество субоидов, занятых на постройке, она требовала почти год для своего завершения. Цена лайнера равнялась валовому годовому продукту множества солнечных систем вместе взятых, и только ОСПЧТ и Гильдия могли финансировать такой грандиозный проект, а Дом Верниусов получал на этих заказах баснословные прибыли.
Квалифицированный рабочий класс Икса по численности во много раз превосходил классы администраторов и аристократов. Вдоль дна пещеры по ее периметру были видны сводчатые входы в зоны, где были расположены жилые кварталы. Лето ни разу не сталкивался с субоидами, но Ромбур уверял его, что о рабочих на Иксе хорошо заботятся. Лето видел, правда, что работы по постройке не прекращались ни на минуту, продолжаясь круглые сутки. Субоиды в поте лица своего трудились на Дом Верниусов.
Грузовая платформа между тем продолжала снижаться, и каменистое дно пещеры приближалось. Команды рабочих направились к месту приземления, чтобы приступить к разгрузке. Лето спрыгнул с платформы, упал на четвереньки, встал и старательно отряхнулся от пыли. Субоиды были удивительно, до странности спокойны, лица их отличались бледностью и были покрыты веснушками. Они смотрели на пришельца ничего не выражающими глазами, не думая задавать ему никаких вопросов. Никто не возражал против его присутствия, они равнодушно смотрели на Лето, отводили взгляды и шли заниматься своим делом.
По тому, что говорили Кайлея и Ромбур о субоидах, Лето представлял их существами, которые были не вполне людьми, у них не было разума, они должны были вкалывать и потеть, в этом заключался смысл жизни этих мускулистых троглодитов. Однако люди вокруг выглядели вполне нормально. Они, конечно, не были блестящими учеными или красноречивыми дипломатами, но они не напоминали и животных.
Широко раскрыв свои серые глаза, Лето, отойдя в сторону, принялся рассматривать корпус строящегося лайнера. Вид грандиозной стройки вызвал у него восхищение инженерным гением Икса и циклопическим размахом работ. В насыщенном пылью воздухе Лето различал едкий запах лазерной сварки и припоя.
Субоиды выполняли план постройки шаг за шагом, выполняя заданный алгоритм ступенька за ступенькой. Они работали, как пчелы в улье. Они заканчивали каждый элемент работы и переходили к следующему, при этом их совершенно не подавлял гигантский объем оставшегося труда. Субоиды не разговаривали, не пели, не перебрасывались грубыми шутками. Они не вели себя так, как рыбаки, крестьяне или фабричные рабочие Каладана, жизнь которых приходилось наблюдать Лето. Эти бледнокожие рабочие были сосредоточены только на своей работе.
Ему казалось, что под маской равнодушия субоиды скрывают гнев, но не боялся находиться один среди них. Герцог Пауль всегда поощрял сына играть с деревенскими детьми. Отпрыск Дома Атрейдесов выходил в море с рыбаками, заводил знакомства с рыночными торговцами и ткачами. Однажды он даже целый месяц работал на плантациях риса-пунди. «Для того чтобы править людьми, — говорил старый герцог, — надо прежде всего узнать этих людей».
Мать, конечно, хмурилась и была недовольна таким поведением сына, считая, что не дело герцогского сына пачкать руки о землю, выращивая рис, или мазать одежду рыбьим жиром о сети. «Что хорошего для нашего сына в том, что он научится чистить и потрошить рыбу? Он же станет владыкой из Великого Дома». Но Пауль Атрейдес умел настаивать на своем и быстро дал жене понять, что его слово — закон.
И сам Лето должен был признать, что, несмотря на боль в мышцах и нытье в спине, сожженную солнцем кожу и пот, заливавший глаза, тяжкий физический труд приносил гораздо больше удовлетворения, чем банкеты и приемы в Замке Каладана. Пройдя такую школу, Лето думал, что хорошо понимает простой народ, его чувства, понимает, как тяжело работают рыбаки и фермеры. И за этот труд Лето любил простой народ, а не презирал его. Старый герцог гордился тем, что его сын понимает этот фундаментальный принцип власти.
Вот и сейчас, находясь среди субоидов, Лето пытался понять этих людей. Мощные плавающие светильники отбрасывали резкие тени, делая воздух вокруг каким-то застывшим. Грот был очень велик, поэтому звуки работы не отдавались эхом от его стен, а гасли вдали.
Лето увидел поблизости вход в доковое помещение и, поскольку никто не спрашивал, зачем он сюда явился, решил поближе познакомиться с культурой субоидов. Нельзя же терять такую возможность, уж коли она представилась. Может быть, ему удастся открыть то, чего не знает даже принц Ромбур.
Пропустив команду рабочих, одетых в спецовки, Лето проскользнул под сводчатую арку. Он вошел в туннель и начал спускаться вниз по винтовой лестнице, проходя мимо пустых жилых помещений. Эти комнаты были совершенно одинаковыми и напомнили Лето пчелиные соты. Правда, время от времени на глаза Лето попадались более живые признаки человеческого присутствия: куски пестрой ткани, маленькие половички и коврики, рисунки на каменных стенах. До обоняния Лето доносились запахи кухни, до слуха долетали тихие голоса, но не было слышно музыки, и смех раздавался редко.
Лето подумал о днях, проведенных в расположенных наверху небоскребах с полированными полами, окнами из хрустального плаза, обрамленными хромированными фасетками, мягких постелях, удобной одежде и вкусной еде.
На Каладане подданные могли обращаться к герцогу в любой момент, когда пожелают. Лето вспомнил, как они с отцом ходили по рынку, разговаривая с торговцами и ремесленниками. Люди смотрели на них как на людей из плоти и крови, а не как на безликих правителей.