Мохиам успокоилась, дойдя до корабля, и даже смогла улыбнуться. Не важно, что произошло, но теперь в ее лоне есть еще одна дочь Харконнена, а это — единственное, что нужно Бене Гессерит в конце-то концов…

~ ~ ~

Как все было просто, пока наш Мессия был лишь мечтой.

Стилгар, наиб Сиетч-Табра

Пардот Кинес понял, что его прежней жизни настал конец, когда его приняли в Сиетч.

Приближался день его свадьбы с Фриетх, и он проводил многие часы, вникая в приготовления и ритуалы, медитировал, изучал свадебные обычаи фрименов, особенно ахал — церемонию выбора невестой жениха, а Фриетх определенно была инициатором их отношений. Множество других диковин отвлекало его внимание, но он знал, что в таком деликатном деле нельзя ошибаться, и позабыл на время обо всем на свете.

Что касается вождей Сиетча, то для них предстоящее бракосочетание было грандиозным событием, которое обещало быть более запоминающимся и зрелищным, чем обычная церемония такого рода. Никогда раньше ни один чужеземец не женился на фрименской женщине, хотя наиб Хейнар слышал, что в других Сиетчах такое временами случалось.

После того как несостоявшийся убийца Улиет принес себя в жертву, по Сиетчу (да и, наверное, по другим потаенным местам обитания фрименских общин) пошла гулять легенда о том, что Улиету явилось видение Бога и что это именно он направлял его руку. Старый одноглазый Хейнар, да и другие старейшины Сиетча Джерат, Алиид и Гарнах, испытывали страшную досаду из-за того, что осмелились подвергать сомнению пламенные слова неутомимого планетолога.

Хотя наиб Хейнар всерьез предлагал отречься от своего поста в пользу пророка, посланного им звездами, Кинес отказался, он не испытывал ни малейшего интереса к тому, чтобы стать вождем. Впереди было слишком много работы. На карту было поставлено нечто большее, чем мелкие политические амбиции в масштабе Сиетча. Пардот был воистину счастлив, что его наконец оставили в покое и он может сосредоточиться на преобразовании планеты и изучать данные приборов, разбросанных по всей пустыне. Надо было понять, как произошла столь широкая экспансия песков, тонкости этого процесса, прежде чем точно решить, как изменить дела к лучшему.

Фримены работали изо всех сил, выполняя все распоряжения Кинеса, какими бы абсурдными они ни казались на первый взгляд. Теперь они верили всему, что он говорил. Сам же Кинес был настолько поглощен величием своей задачи, что едва ли замечал такую преданность. Если, к примеру, планетолог говорил, что ему надо произвести такие-то и такие-то измерения, то партии фрименов отправлялись в самые отдаленные уголки пустыни и снимали показания с приборов ботанических станций, давно заброшенных империей. Некоторые, наиболее преданные люди отправлялись даже в запретные южные районы, используя транспорт, о котором не рассказывали ничего Кинесу.

В течение этих первых лихорадочных недель сбора данных в пустыне пропали два фримена, но Кинес так и не узнал об этом. Он буквально расцвел от замечательных данных, которые стекались к нему, грозя утопить его с головой. О таком повороте событий он не смел и мечтать за все годы своего нелегкого труда на ниве имперской планетологии. Он находился в научном раю.

За день до свадьбы он написал первый, тщательно отредактированный отчет о сделанном в Сиетче, венчавший первые недели работы. Фрименский вестник доставил сообщение в Арракин, откуда послание должны были передать императору. Работа Кинеса с фрименами могла привести к конфликту с интересами имперского планетолога, но Кинес сумел соблюсти все формальности. Он ни словом не обмолвился о своем пребывании в Сиетче. В Кайтэйне не должны знать, что он «стал туземцем».

В сознании Пардота Арракис давно перестал существовать. Эта планета называется и во веки веков будет называться Дюной, прожив несколько месяцев в Сиетче, он не мог думать о ней иначе, как называя ее древним фрименским именем. Чем больше он открывал, тем больше начинал понимать, что эта планета хранит намного больше тайн, чем мог себе представить даже император Эльруд.

Дюна была сокровищницей, которую только предстояло открыть.

Дерзкий юный Стилгар тем временем совершенно оправился от ран, причиненных харконненовским мечом, и вызвался помогать Кинесу в самых тяжелых и утомительных трудах. Амбициозный фрименский юноша утверждал, что на его клане тяжкий груз воды, которую он должен планетологу, и его надо искупать. Кинес не думал, что ему так много должны, но уступил давлению; так ива склоняется под ветром. Фримен не должен упускать из виду такие одолжения или забывать о них.

Пардоту предложили в жены незамужнюю сестру Стилгара Фриетх. Планетолог едва ли замечал многие вещи; например, Фриетх стирала его вещи, готовила ему еду и подавала ее прежде, чем он успевал понять, что голоден. Руки ее были проворны, в синих глазах светился природный ум, и это именно она уберегла его от многих неверных шагов еще до того, как он успевал среагировать. Сам Кинес думал, что это просто проявление благодарности за спасение брата, и принимал ухаживания девушки без особых размышлений.

Кинес никогда не думал о женитьбе, он привык к уединенной жизни и к тому же был всегда погружен в свою работу. Однако после того, как племя милостиво приняло его в общину, он понял, насколько чувствительны фримены к оскорблениям, и не посмел отказаться. Он понял также, что, учитывая многие запреты Харконненов, касающиеся жизни на планете, его женитьба на фрименской женщине сможет расчистить дорогу другим исследователям.

Итак, когда взошли обе полные луны, Пардот Кинес присоединился к другим фрименам, исполняющим свадебный церемониал. Он станет мужем до того, как взойдет солнце. Для такого случая он отпустил первую в своей жизни, правда, довольно редкую, бородку, хотя и не знал, насколько это понравится невесте. Фриетх, которая вообще редко высказывала вслух свое мнение, предпочла промолчать и на этот раз, но скорее всего борода пришлась ей по вкусу.

Ведомые похожим на пирата одноглазым наибом Хейнаром и сайадиной — женщиной, религиозной предводительницей Сиетча, очень напоминающей Преподобную Мать, — участники свадебного кортежа после долгого пути спустились с гор и вышли на открытое место в пустыне, в открытые пески, покрытые волнистыми дюнами. Луны висели над пейзажем, освещая его жемчужным сияющим светом.

Глядя на извилистые дюны, Кинес впервые подумал, что своими очертаниями они очень похожи на чувственные изгибы женской плоти. Наверно, мне давно пора было подумать о женитьбе, подумалось ему.

Гуськом они прошли по плотной подветренной стороне дюны и, поднявшись, рассыпались по мягкому гребню. Господствующие высоты заняли наблюдатели, смотревшие, не видно ли признаков приближающегося червя и не летит ли разведывательный орнитоптер Харконненов. Кинес чувствовал себя в полной безопасности под такой опекой своих новых соплеменников. Теперь он один из них, и фримены готовы отдать за него жизнь.

Он посмотрел на милую юную Фриетх, стоявшую рядом с ним в лунном свете. У нее были длинные-длинные волосы, а огромные, синие на синем, глаза смотрели на него оценивающим, а может быть, даже влюбленным взглядом. На девушке было надето черное платье, наряд помолвленной женщины.