Эразм был уверен, что мастер сможет вернуть к жизни, восстановить прежнюю Серену Батлер, сделать то, что не удалось ему самому в его примитивных экспериментах. Эразм и Омниус усвоили достаточно информации о лицеделах для того, чтобы испытывать почтение к способностям мастера. Эразм точно знал, куда должен зайти, прежде чем покинуть корабль-невидимку.
Эразм нашел медицинский центр и аксолотлевые чаны, а также целую библиотеку исторических клеток, аккуратно каталогизированных и сохраненных. Если бы здесь были клетки Серены Батлер…
Эразм немало удивился, обнаружив в медицинском центре лихорадочно суетящегося мастера Тлейлаксу. Маленький человечек отсоединял системы жизнеобеспечения от аксолотлевого чана. Химические сенсоры Эразма уловили запахи химикатов, предшественников меланжи, и человеческой плоти.
Он улыбнулся.
– Должно быть, ты Скиталь, мастер Тлейлаксу! Как долго ты живешь.
Скиталь резко обернулся на голос, было видно, что он сильно испугался робота.
Эразм подошел ближе и принялся всматриваться в тлейлакса.
– Ты совсем дитя. Что ты делаешь?
Тлейлакс выпрямился.
– Уничтожаю чаны и меланжу, которую они производят. Я не собираюсь выдавать свои знания, использовать их, как разменную монету. Я не хочу, чтобы мыслящие машины и их прихвостни, предатели лицеделы, просто взяли их у меня – у нас.
Эразму не было никакого дела до аксолотлевых чанов.
– Но ты, кажется, еще очень молод?
– Я – гхола. Моя память восстановлена. Теперь я полноценная копия моих прежних воплощений.
– Конечно-конечно. Это такой замечательный процесс, сохранять себя неизменным в последовательности жизней гхола. Мы, машины, очень хорошо это понимаем, хотя наши методы сохранения и передачи данных намного более эффективны. – Он внимательно взглянул на генную библиотеку, в которой, возможно, хранились клетки… Серены Батлер.
Заметив пристальный интерес робота, Скиталь вскочил и встал перед стеллажами с пробами наследственного материала.
– Берегись! Ведьмы снабдили эти пробы высокочувствительными сенсорами, чтобы никто не мог прикоснуться к ним или их похитить. Библиотека, кроме того, снабжена устройством самоликвидации. – Тлейлакс прищурил свои маленькие, как у грызуна, глазки. Если мастер и блефовал, то весьма убедительно. – Стоит мне толкнуть ящик, как он весь будет залит гамма-излучением, достаточным для того, чтобы ионизировать и привести в негодность все клетки.
– Но зачем? – Робот был явно озадачен. – Зачем их уничтожать после того, как сестры Бене Гессерит отняли их у тебя и использовали в своих целях? Ты действительно хочешь встать на их сторону? – Он протянул вперед платиновую руку. – Вместо этого присоединяйся к нам. Я щедро вознагражу тебя за выращивание одной единственной гхола…
Угрожающим движением тлейлакс положил руку на один из многих контейнеров с клетками. Он дрожал, но вид у него был решительный.
– Да, я встану на их сторону. Я всегда буду против мыслящих машин.
– Интересно. Новые враги заключают необычные союзы.
Тлейлакс не шевелился.
– В конечном счете, мы люди, а вы – нет.
Эразм ухмыльнулся.
– А как быть тогда с лицеделами? Они что, нечто промежуточное? Эти хамелеоны намного совершеннее тех, которых удалось создать вам, это более совершенные биологические машины, чем удалось создать мне. Именно благодаря им, я и Омниус среди прочего являемся, по сути, величайшими из лицеделов.
Скиталь по-прежнему не двигался.
– И вы не заметили, что на лицеделов теперь нельзя положиться?
– Я могу на них положиться, они верны мне.
– Ты в этом уверен?
Робот, чтобы удостовериться в истинности намерений Скиталя, шагнул вперед и увидел, как пальцы тлейлакса вцепились в ручку шкафа с пробами.
– Остановись! – Робот повысил голос. Он отступил, перестав угрожать Скиталю. У него будет еще много времени для того, чтобы вернуться и еще раз испытать верность Скиталя. – Я оставляю тебя здесь, с твоими клеточными пробами.
Эразм ждал Серену полторы тысячи лет, пятнадцать веков, может подождать и еще немного. Сейчас же надо было возвращаться в машинный храм и готовиться к финальному шоу. Всемирный разум в отличие от Эразма не обладал таким долготерпением в достижении своих конечных целей.
Приходите, будем пировать и петь. Мы будем вместе пить и смеяться над нашими врагами.
Из древней баллады Гурни Халлека
Компьютерный всемирный разум послал свое воинство забрать Пауля с «Итаки» и доставить его в машинное гнездо, напоминавшее древний храм. Боевые роботы новой модели заполнили палубы корабля словно серебристые насекомые. Приблизившись к Паулю, один из них сказал:
– Идем с нами в главный храм.
Чани вцепилась в Пауля, как будто у нее, как и у роботов, были мощные стальные руки.
– Я не пущу тебя, Усул.
Он посмотрел на скопище механических убийц и сказал ей:
– Мы не можем помешать им забрать меня.
– Тогда я пойду с тобой. – Он попытался возразить, но она перебила его. – Я фрименская женщина. Разве ты сможешь остановить меня? С равным успехом можешь сразиться с этими машинами.
Скрывая улыбку, он повернулся к отполированным роботам, которые, щелкая механизмами, мелькали перед ним.
– Я пойду с вами добровольно, только если со мной пойдет Чани.
Пришедшая из своей каюты, где до сих пор на узком топчане лежало тело Алии, Джессика, не смывшая с одежды пятна крови, встала между Паулем и роботами.
– Он мой сын. Сегодня я уже потеряла дочь и не смогу вынести следующую потерю. Я иду с вами.
– Мы явились сюда для того, чтобы сопроводить Пауля Атрейдеса в первый храм, – сказал один из роботов. Его текучее лицо переливалось, как струи теплого каладанского дождя. – Других заданий мы не получали.
Пауль посчитал это согласием. По какой-то причине он нужен Омниусу, несмотря на то, что память еще не восстановлена. Все другие пассажиры были лишь попутным грузом. Неужели это он был причиной многолетней охоты за кораблем-невидимкой? Как такое возможно? Откуда мыслящие машины могли узнать, что он находится на борту? Пауль взял Чани за руку и сказал:
– Все это скоро закончится так, как будет угодно судьбе. Она привела нас сюда, как корабль, вышедший из-под контроля.
– Мы встретим судьбу вместе, любовь моя, – ответила Чани. Ему хотелось лишь одного – вспомнить все прожитые с нею годы, и чтобы она вспомнила их.
– А как же Дункан? – спросил он. – И Шиана?
– Нам пора, – в унисон ответили роботы. – Омниус ждет.