* * *

Запертый в штабе Карфагского гарнизона барон Харконнен понял, что над его головой навис дамоклов меч императорского гнева. Он ничего не мог сделать. Нет связи. Нет кораблей. Нет даже орнитоптеров. Нет системы обороны.

Барон крушил мебель и угрожал слугам, но ничто не помогало. Погрозив кулаком небу, он заорал:

— Будь ты проклят, Шаддам!

Но никто не услышал этого вопля на флагманском корабле сардаукаров.

Скрепя сердце барон был готов платить пени и штрафы за несовпадения, которые обнаружил в документах этот несносный аудитор ОСПЧТ. Он боялся, что если обвинения окажутся слишком серьезными, то Дом Харконненов может лишиться сеньориального права распоряжаться леном Арракиса, а это означало отлучение от операций по добыче и обработке пряности. Была еще одна ужасная возможность, о которой Владимир Харконнен старался не думать. Император мог распорядиться казнить его для устрашения других аристократов, чтобы преподать «урок» Ландсрааду.

Но это?! Если все эти корабли откроют огонь, то Арракис превратится в обугленный камень. Меланжа — органическое вещество, которое таинственным путем образуется только в этих пустынных условиях, и она не выдержит огневого шквала. Если император в припадке безумия сделает это, то Арракис перестанет представлять вообще какой-либо интерес. Он будет исключен из маршрутов Гильдии, станет ненужным никому на свете. Черт, ведь в таком случае прекратятся и сами полеты лайнеров. Вся империя зависит от пряности. Этот налет лишен всякого смысла. Значит, император блефует.

Владетель Дома Харконненов вспомнил о сожженных городах Зановара и понял, что император способен исполнить свою угрозу. Даже барон был шокирован налетом императорских войск на Ришез, и нет никакого сомнения в том, что за ботанической катастрофой Биккала тоже стоит мрачная тень императора.

Этот человек сошел с ума? Да, конечно, он просто безумен.

С выключенными системами связи барон был не способен даже молить о пощаде и сохранении жизни. Он не мог свалить вину на Раббана или Питера де Фриза, который сейчас купается в роскоши Кайтэйна.

Барон Владимир Харконнен остался один перед лицом императорского гнева.

* * *

— Остановитесь!

В тишине раздался громовой, усиленный динамиками, голос легата Гильдии. Верховный башар заколебался.

— Я не знаю, какую игру вы затеяли, император Шаддам. — Розовые глаза легата горели неукротимой злобой. — Вы не смеете уничтожать производство меланжи только ради того, чтобы потешить свое мелкое самолюбие. Пряность должна поступать.

Шаддам недовольно фыркнул.

— Вероятно, я должен сбить с вас спесь. Если вы не прекратите открытое неповиновение воле императора, то я буду вынужден наказать и Космическую Гильдию.

— Вы блефуете.

— Я? — Шаддам встал и злобно посмотрел на легата.

— Мы не удивлены.

Должно быть, сейчас на лайнерах, зависших над Арракисом, происходила яростная свалка между представителями Гильдии.

Безмятежно повернувшись к Гарону, Шаддам произнес командирским тоном:

— Верховный башар, вы получили мой приказ.

Изображение легата дрогнуло, словно от потрясения и недоверия.

— Тот курс, которого вы решили придерживаться, выходит за рамки прав любого правителя — не важно, называется он императором или нет. Вследствие этого Гильдия отныне прекращает все ваши транспортные перевозки. Вам и вашему флоту отказано в обратном перелете. Шаддам похолодел.

— Вы не осмелитесь сделать это, особенно после того, как услышите, что я…

Легат не дал императору договорить:

— Мы объявляем, что вы, падишах император Шаддам Четвертый, оставлены здесь королем затерянного пустынного мира во главе армии, которой некуда отступать и не за что сражаться.

— Ваше объявление ничего не стоит! Я…

Он замолчал, видя, что изображение легата Гильдии исчезло, а на экране появились огоньки статического электричества.

— Все системы связи перерезаны, сир, — доложил Зум Гарон.

— Но я должен многое им сказать! — Он так долго ждал момента сделать заявление об амале, одержать верх над всеми. — Восстановите связь!

— Мы пытаемся, ваше величество, но она блокирована. Шаддам увидел, как один из лайнеров исчез из виду, свернув вокруг себя пространство. Император от страха вспотел так сильно, что у него насквозь промок мундир.

Такого сценария он не предвидел. Как он может что-то обещать или угрожать карами, если они отключили систему коммуникации? Как без связи сможет он восстановить сотрудничество с Гильдией? Как он скажет ее представителям об амале? Если Гильдия запрет его на Арракисе, то победа обратится в ничто.

Гильдия, можно сказать, высадит его на необитаемый остров, а потом убедит Ландсраад послать против него военную экспедицию. Они с удовольствием посадят на Трон Золотого

Льва кого-нибудь другого, тем более что у Дома Коррино нет наследников мужского пола — только дочери.

Было видно, как из виду исчез второй лайнер, за которым последовали еще три. Над головой осталось только пустое небо.

В состоянии близком к панике Шаддам наконец почувствовал, насколько великие силы правят миром. Он далеко от Кайтэйна. Даже если техники придумают какой-нибудь способ перемещаться в космосе, вспомнив, как это делалось до возникновения Гильдии, то он и его люди доберутся до Кайтэйна в лучшем случае через несколько столетий.

Верховный башар помрачнел.

— Наши войска готовы открыть огонь, сир. Или мне следует отменить приказ, ваше величество?

Если их оставят здесь, то сколько времени пройдет до того, как попавшие в ловушку сардаукары поднимут мятеж?

Шаддам в ярости воззрился на пустой экран системы связи, по которой он только что говорил с представителем Гильдии.

— Я ваш император! Я один определяю политику империи!

Ответа не последовало. Никто даже не услышал Шаддама.

~ ~ ~

Естественный конец власти — ее распад.

Падишах император Идрис I. «Архивы Ландсраада»

В небе над Иксом ярко засветилось пространство, высвободив несколько сотен лайнеров Гильдии, созванных со всех концов империи, включая пять лайнеров, которые доставили на Арракис Шаддама и его воинство.

Величественные суда отбросили гигантские тени на леса, реки и ущелья поверхности планеты. Дым разрушения и битв в подземелье поднимался густыми клубами из вентиляционных шахт. Для громадных кораблей это было возвращение домой, так как все они были построены здесь, в большинстве своем — под надзором Дома Верниусов.

Под землей же продолжалось сражение. Уцелевшие сардаукары — сильнейшие бойцы, — встав спиной к спине, собрались в середине огромного грота и продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, явно не собираясь сдаваться. Озверевшие солдаты императора были готовы дорого продать свои жизни победителям.