Гарон посмотрел в глаза Аджидики.

— Вы пытаетесь дать мне взятку?

— Я ничего не требую взамен, подполковник. Вы же знаете нашу миссию, мы служим здесь императору, воплощая его планы. — Аджидика улыбнулся. — Это вещество получено в наших лабораториях, а не привезено с Арракиса. Мы его производим, превращая жидкое сырье в кристаллический конечный продукт. Наши аксолотлевые чаны работают сейчас на пределе возможной нагрузки. Скоро пряность потечет могучим потоком… ко всем, кто ее заслуживает. А не только в карманы ОСПЧТ, Гильдии или богачей.

Аджидика взял один из пакетиков, вскрыл его и высыпал на ладонь немного порошка.

— Вот, можете удостовериться в чистоте продукта.

— Я никогда не сомневался в этом, сэр. Подполковник Гарон открыл одну из проб и осторожно понюхал твердое вещество, полученное из жидкого дистиллята, положил крупинку на язык, проглотил, потом взял еще. Через несколько секунд он почувствовал покалывание по ходу нервов, бледное лицо вспыхнуло румянцем. Было ясно, что Гарон хочет еще, но сдерживается.

— После тщательной проверки я поровну разделю этот подарок между моими людьми.

Выходя из офицерского корпуса, удовлетворенный достигнутым, Аджидика размышлял, как использовать молодого подполковника в том режиме, который мастер хотел установить во вселенной. Самым радикальным было облечение высоким доверием неверного чужеземца, повиндаха. Правда, для задуманного Аджидике был нужен здравомыслящий, не витающий в высоких материях, солдат, при условии, конечно, что такого солдата можно контролировать. Именно этой цели может послужить искусственная пряность.

Довольный своими грандиозными видениями, Аджидика вошел в транспортную капсулу. Скоро он достигнет своего нового обетованного мира, где наступит эра его могущества, если только ему удастся на некоторое время оказаться вне поля зрения императора и его верного пса Фенринга.

Ему неизбежно придется воевать со свергнутым Шаддамом и разложившимися тлейлаксианскими изменниками, извратившими смысл Великой Веры. Для такого великого дела Аджидике потребуются святые воители, кроме верных лицеделов, которые в лучшем случае могут быть слугами и шпионами. Да, эти легионы имперских сардаукаров могут оказаться необходимыми. Надо только их приручить.

~ ~ ~

Из всех обладающих сознанием существ один только человек постоянно стремится достичь заведомо недостижимого. Невзирая на повторные неудачи, он упрямо повторяет свои попытки. Такое поведение приводит к высоким личным свершениям отдельных представителей вида, но тем, кто не получает желаемого, стремление к невозможному грозит серьезными бедами.

Находки комиссии Бене Гессерит «Что значит быть человеком?»

Джессика никогда в жизни не видела более грандиозного здания, чем императорский дворец, жилой дом размером с город, обиталище императора миллиона миров. Ей предстояло прожить здесь несколько месяцев, якобы в качестве камеристки леди Анирул Коррино, хотя Джессика подозревала, что Бене Гессерит вынашивает в ее отношении совершенно иные планы.

Поколения императорской семьи накопили здесь громадное материальное богатство, собранное со всей вселенной и доведенное до художественного совершенства величайшими ремесленниками и строителями. В результате получилось воплощенное в физические формы волшебство, единое, растекшееся по поверхности планеты здание с воспаряющими остроконечными крышами и воздушными, украшенными самоцветами спиралями, устремленными к звездам. Даже сказочный Балутский Хрустальный Замок не мог сравниться своим великолепием с императорским дворцом Кайтэйна. Предыдущий император, прославившийся своим надменным агностицизмом, сказал как-то, что сам Бог не мог бы создать для себя более комфортные условия.

Подавленная величием дворца Джессика в душе была готова согласиться с хвастливым высказыванием старого Эль-руда. Правда, ей не хотелось выказывать эмоции в присутствии Преподобной Матери Мохиам.

Одетые в традиционные платья, они с Мохиам вошли в гигантский вестибюль, стены которого были выложены бесценными камнями су. Свет отражался от молочно-белой, полупрозрачной поверхности камней мириадами радужных бликов. Стоило провести по камню су кончиком пальца, как камень на короткое время менял свой цвет.

Навстречу Сестрам в вестибюль плавной походкой вышла высокая женщина в сопровождении нескольких гвардейцев-сардаукаров. Женщина была одета в изящное белое платье, на шее красовалось ожерелье из черного жемчуга. По походке в даме можно было безошибочно узнать Сестру Бене Гессерит. Когда дама ласково улыбнулась юной гостье, вокруг ее удлиненных, как у газели, глаз появились лучики морщинок.

— Здесь не так тихо, как в Школе Матерей, и не так сыро и холодно, как на Каладане, не так ли?

Произнося эти слова, леди Анирул с таким видом окинула взглядом дворцовое великолепие, словно видела его впервые.

— Еще пара недель, и ты сама не захочешь отсюда уезжать.

Она шагнула вперед и без лишних церемоний положила ладонь на живот Джессики.

— Ты вряд ли можешь родить дочь в лучших условиях, чем здесь.

Казалось, Анирул пыталась на ощупь определить положение плода и его пол.

Джессика отступила на шаг, уклонившись от этого прикосновения. Мохиам странно посмотрела на Джессику, и та почувствовала себя голой перед любимой и одновременно ненавидимой наставницей, как будто Мохиам могла легко прочитать ее сокровенные мысли и чувства. Джессика постаралась сгладить свою неловкость вежливостью.

— Я уверена, что буду наслаждаться моим пребыванием здесь и вашей щедростью, леди Анирул. Я рада служить вам в любой должности, какую вы сочтете возможным мне доверить, но сразу же после родов я должна буду вернуться на Каладан. Там меня ждет мой герцог.

Мысленно Джессика выругала себя. Я не должна была показывать, насколько дорог мне Лето.

— Конечно, — согласилась леди Анирул. — Община Сестер разрешит тебе вернуться на Каладан, когда настанет подходящее время.

Как только Бене Гессерит получит давно ожидаемого ребенка с наследственными признаками Атрейдесов и Харконненов, Община тотчас же потеряет всякий интерес к желаниям и чаяниям герцога Лето Атрейдеса.

Сопровождаемая Мохиам, супруга императора провела Джессику через анфилады умопомрачительных залов в расположенные на втором этаже покои, предназначенные для новой камеристки. Джессика высоко держала голову, стараясь не уронить собственного достоинства, хотя по лицу ее блуждала непроизвольная улыбка. Если я должна стать всего лишь обычной камеристкой, то почему меня встречают с такими королевскими почестями? Ей были отведены покои по соседству с апартаментами Вещающей Истину и самой императрицы.

— Тебе надо отдохнуть, Джессика, — сказала Анирул, снова посмотрев на ее живот. — Думай о своей дочери. Она очень важна для Общины Сестер.

Супруга императора позволила себе улыбку.