В эту секретную комнату Аджидика входил, испытывая восторг и душевный трепет. Каждый раз он предвкушал, насколько вырос новый захваченный на Арракисе червь, который прожил в неволе уже несколько месяцев. Аджидика радовался, скармливая червю аджидамаль, который эта тварь поглощала с невероятной жадностью. На протяжении многих лет крошечные черви, которых привозили на Ксуттух, погибали сразу, как только лишались привычной обстановки Арракиса. Но этот выжил и, мало того, стал расти. Аджидика не сомневался, что такое чудо произошло только благодаря синтетической пряности.
Аджидика, проявив незаурядный иронический юмор, назвал лабораторного червя в честь покойного тлейлаксианского лидера.
— Давайте-ка посмотрим на вас, мастер Зааф, — произнес он с жестокой усмешкой. В это утро он и сам поглотил аджидамаля больше, чем обычно, добыв его непосредственно от втиснутого в лабораторный чан тела Мираль Алехем. Он чувствовал, как работает чудодейственное средство, усиливая в десятки и сотни раз его способности к мышлению и действию.
Славно!
Нажав кнопку в основании купола, мастер-исследователь принялся с нетерпением ждать, когда затуманенный плаз станет прозрачным. Вот под плазовой оболочкой проступили контуры червя. Стена колпака была осыпана песком, словно червь бушевал здесь в пароксизме судорог.
Червь неподвижно лежал на песке. Сегменты его длинного цилиндрического тела были раскрыты, круглая пасть зияла, как маленькая пропасть. Из открытых сегментов сочилась розоватая слизь.
Откинув внешнюю панель купола, Аджидика начал лихорадочно просматривать показания мониторов. Глаза мастера вылезли из орбит от удивления. Несмотря на регулярный прием больших доз аджидамаля, червь отчего-то погиб в страшных судорогах.
Забыв об опасности и пренебрегая риском, Аджидика дотронулся рукой до безвольно распластанного на песке трупа червя. Тело твари было мягким и рыхлым. Кольца отслаивались от малейшего прикосновения, как кожура гнилого фрукта. Было такое впечатление, что червя пытался препарировать неумелый студент.
Но ведь Аджидика кормил червя тем же аджидамалем, который ел сам. Мастер-исследователь вдруг потерял большую часть своей эйфории. Ему показалось, что под ногами его разверзлась черная бездонная пропасть.
Каждый человек — это маленькая война.
Каррен Фетр. «Безумие имперской политики»
Пряность. Ну какой фримен не сможет достать ее, если это необходимо? Гильдия потребовала больше меланжи, и люди пустыни должны уплатить цену или лишиться своей заветной мечты.
Лежа на животе за гребнем господствующей над местностью дюны, Стилгар смотрел в бинокль на покинутую деревню Становище Байлар. Разрушенные, испачканные старой кровью лачуги стояли у подножия подвижной горы песка, которую сзади подпирало небольшое плато, скрывавшее цистерну, где ныне хранились запечатанные контейнеры с пряностью. Баронской пряностью.
Стилгар навел бинокль на резкость и ландшафт буквально прыгнул в фокус. Занимался хрустально-прозрачный рассвет. Отряд одетых в синюю форму харконненовских солдат занялся обыденными делами, словно никакой опасности нападения не существовало. Все фримены считали это место проклятым и предпочитали обходить его стороной.
Пока Стилгар наблюдал, возле покинутой деревни приземлился большой транспортный орнитоптер. Большие крылья прижались к корпусу. Такие суда использовались для доставки грузов пряности от мест ее добычи. На этих же орнитоптерах вывозили в безопасные места команды добытчиков при приближении песчаного червя.
Стилгар насчитал тридцать солдат, вдвое больше, чем бойцов, пришедших вместе со Стилгаром. Соотношение сил терпимое, учитывая предполагаемую внезапность нападения. Фрименский стиль ведения войны.
Двое солдат принесли сварочный аппарат и принялись ремонтировать транспортник. В неподвижном утреннем воздухе шум работ разносился на большое расстояние по вершинам дюн. Каменные и кирпичные стены, окружавшие деревню, имели округлые очертания, края их были сглажены песчаными бурями, часто бушевавшими в пустыне.
Девять лет назад все жители Становища Байлар были отравлены скучающими харконненовскими охотниками. Жгучие ветры пустыни сгладили многие, но не все приметы случившейся здесь катастрофы. Жители деревни умерли в страшных мучениях, разрывая на части собственные тела, отравленные концентрированной меланжей, добавленной к запасу питьевой воды. Царапины на деревянных стенах и кровавые отпечатки ладоней были до сих пор видны на нескольких уцелевших стенах.
Обленившиеся от избытка воды харконненовцы были уверены, что местные жители, посчитавшие это место проклятым, никогда сюда не сунутся. Однако фримены знали, что это зло сотворили люди, а не демоны пустыни. Лиет Кинес своими глазами, вместе со своим почитаемым отцом видел весь этот ужас. Теперь Лиет, который стал абу-наибом всех фрименских племен, послал Стилгара выполнить важную миссию.
За спиной Стилгара, на склоне дюны прятались бойцы. Каждый из них тащил за собой небольшую плиту полированного песчаника. Поверх сероватых защитных костюмов были надеты пятнистые накидки пустынного камуфляжа. Люди проверили маски, отхлебнули из улавливающих трубок свежей воды, чтобы восстановить силы и подготовиться к атаке. У поясов были готовы к бою пистолеты и крисы. На салазках из песчаника лежали трофейные лазерные ружья.
Все готовы.
Стилгар не уставал поражаться неумелости харконненовских солдат. Он несколько недель наблюдал лагерь и точно знал, что солдаты будут делать в это утро. Предсказуемость смерти подобна, гласит старая фрименская поговорка.
Лиет Кинес заплатит Гильдии из этого незаконного запаса пряности, и барон не посмеет подать жалобу.
Внизу солдаты закончили ремонт транспортного орнитоптера. Потом люди начали отодвигать камни от краев замаскированной цистерны, чтобы сложить туда доставленную пряность. Стилгар резко взмахнул рукой. Бойцы сели на песчаниковые плиты и съехали с пологого склона дюны, как стая атакующих волков. Стилгар, несшийся впереди, встал на колени и снял с предохранителя свое лазерное ружье. Другие фримены сделали то же самое.
Услышав шелест песка под гладкими плитами, харконненовские солдаты оглянулись, но было уже поздно. Пурпурные лучи беспощадного лазерного света ударили врагов по ногам, отрезая конечности от туловищ, плавя мышцы и сжигая кости.
Бойцы Стилгара спрыгнули со своих «саней» и встали возле транспортного орнитоптера, взяв его под охрану. Вокруг кричали и стонали от боли раненые и искалеченные солдаты барона, в отчаянии потрясавшие своими обожженными культями. Фримены были, однако, мастерами огня — они оставили в живых врагов, сохранив на время в неприкосновенности их жизненно важные органы.
Молодой солдат с куцей светлой бородкой с ужасом смотрел на одетых в темные накидки людей пустыни, стараясь отползти подальше от них по залитому кровью песку, но он не мог сдвинуться с места без ног. Казалось, эти фримены наполняли его сердце большим страхом, чем вид обугленных обрубков собственных нижних конечностей.