— Отпустите ее!
Он ударил одного из гвардейцев, сбив его с ног, потом свалил еще одного, оторвав того от сестры. Она дико закричала, когда трое солдат накинулись на Гурни, повалили его на пол и принялись избивать ногами и прикладами. У молодого человека трещали ребра, из носа обильно потекла кровь.
— Помогите! — крикнул Халлек своим землякам, которые продолжали неподвижно сидеть с остекленевшими от страха глазами. — Нас больше, чем этих ублюдков!
Но никто не пришел ему на помощь.
Гурни дрался отчаянно, но удары ногами и прикладами свалили его на пол. Приподняв голову, он заметил, что Криуби следит за тем, как Бхет волокут к выходу. Гурни рванулся, стараясь сбросить массивного гвардейца, который прижимал его к полу.
Из-за мелькающих в воздухе затянутых в перчатки рук и обутых в сапоги ног он видел, что односельчане сидят за столами, напуганные, словно овцы. Они смотрели на происходящее расширенными глазами, но оставались неподвижными, как камни, уложенные в стену.
— Помогите, будьте вы прокляты!
Один из солдат ударил Гурни в солнечное сплетение, отчего у молодого человека перехватило дыхание и к горлу подступила тошнота. Голос Гурни пресекся, он не мог дышать. Перед глазами заплясали черные пятна. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем солдаты отпустили его.
Гурни приподнялся на локтях и увидел искаженное отчаянием лицо Бхет, которую солдаты Харконненов волокли в ночь.
Охваченный яростью, задыхающийся от собственного бессилия, Гурни поднялся на ноги, изо всех сил стараясь сохранить равновесие и не лишиться чувств. Он услышал, как взвыл двигатель тюремной машины на площади. Фургон, осветив огнями окна таверны, с ревом взмыл в воздух и полетел в другую деревню за новыми пленницами.
Сквозь распухшие веки Гурни посмотрел на своих земляков. Чужаки. Он кашлянул и выплюнул на пол сгусток крови, вытер рукавом губы. Обретя голос, он заговорил:
— Ублюдки, что вы сидите, как сукины дети? Вы не шевельнули даже пальцем, чтобы помочь мне! — Отряхиваясь, он продолжал сверлить взглядом этих трусов. — Как вы могли допустить, чтобы они сделали все это? Они же забрали мою сестру!
Но эти люди оказались пугливыми, как овцы. Да, собственно говоря, они всегда были ими. Но теперь Гурни понял, что от них и нельзя ждать ничего иного.
Он презрительно плюнул в сторону этих баранов слюной, смешанной с кровью, подошел к двери и вышел на улицу.
Тайны — очень важный аспект власти. Умелый правитель распространяет секреты для того, чтобы держать людей в повиновении.
Принц Рафаэль Коррино. «Рассуждение о власти в галактической империи», двенадцатое издание
Человек с лисьей мордочкой стоял на балконе второго уровня своей Резиденции в Арракисе, внимательно вглядываясь в обширное пространство атриума.
— Вы уверены, что они знают о нашем маленьком вечере, х-хм-ма?
Губы человека потрескались от сухого воздуха, потрескались давно, много лет назад.
— Все ли персональные приглашения разосланы? Извещено ли население?
Граф Хазимир Фенринг повернулся к высокому стройному начальнику своей гвардии Джеральдо Уиллоубруку — мужчине с безвольным подбородком. Офицер, затянутый в красный с золотым шитьем мундир, в ответ утвердительно кивнул, щурясь от яркого света, лившегося сквозь призматические стекла окон, прикрытых защитными полями.
— Это будет грандиозный праздник, посвященный годовщине вашего пребывания здесь, сэр. У ворот дворца уже собираются толпы нищих.
— Х-х-хм-ма, хорошо, очень хорошо. Моя жена будет довольна.
По нижнему этажу пробежал шеф-повар, кативший на кухню серебряный кофейный сервиз. В воздухе носились дразнящие ароматы экзотических супов и соусов, готовившихся для предстоящего празднества, на углях жарилось мясо животных, никогда не обитавших на Арракисе.
Фенринг крепко взялся за окантованные железом деревянные перила балюстрады. Сводчатый готический потолок, отделанный элаккским деревом, уходил вверх на два этажа, заканчиваясь гигантской крестовиной и крышей из прозрачного плаза. Сам Фенринг, хотя и был силен и мускулист, не отличался высоким ростом и чувствовал себя карликом в этом исполинском зале. Он сам спроектировал потолок в этом зале и в зале трапез. Новое, восточное крыло также строилось по его вкусу — с элегантными комнатами для гостей и роскошными частными бассейнами.
Все десять лет своего пребывания на посту имперского наблюдателя этой пустынной планеты Фенринг постоянно занимался строительством. После изгнания из Кайтэйна и отлучения от двора Шаддама граф хотел во что бы то ни стало оставить после себя значимый след.
Из строящейся ботанической оранжереи, примыкавшей к покоям, которые Фенринг делил с леди Марго, доносились шум работающих механизмов и голоса рабочих. Они врезали замки в фигурные двери, устанавливали в нишах сухие фонтаны, украшали стены замысловатой геометрической мозаикой. По какой-то странной случайности одна из петель украшенной прихотливой резьбой двери оказалась похожей на руку Фатимы, любимой дочери древнего пророка Старой Земли.
Фенринг хотел было отпустить Уиллоубрука, когда тяжкий грохот потряс пол второго этажа. Вдоль закругленных стен холла второго этажа, мимо книжных шкафов бежали два человека. Из боковых помещений и шахт лифтов показались встревоженные любопытные лица слуг.
Овальная дверь оранжереи открылась, представив взору хаос из искореженных металлоконструкций и осколков плаза. Стоял невообразимый крик, сквозь который доносились голоса рабочих, звавших врачей. В помещении рухнула перегруженная грузовая платформа — не выдержали подвески. Фенринг мысленно поклялся примерно наказать виновного, как только закончится расследование. Пусть только ему укажут подходящих козлов отпущения.
Протолкнувшись сквозь толпу, Фенринг заглянул в оранжерею. Сквозь открытое металлическое обрамление крыши было видно лимонно-желтое небо. В переплетения металлических рам были вставлены только несколько кусков плаза, другие беспорядочной кучей валялись на полу. Когда граф заговорил, в его тоне слышалось нескрываемое недовольство.
— Несчастный случай, х-хм-ма? А я хотел вечером показать оранжерею гостям.
— Да, граф Фенринг, это несчастный случай, сэр, произнес Уиллоубрук, глядя, как рабочие начинают разбирать завал металла и плаза.
Мимо пробежали врачи в униформе цвета хаки. Один занялся человеком с окровавленным лицом, которого только что извлекли из завала. Двое других помогали снять плиту плаза с других жертв. Главный исполнитель работ был раздавлен рухнувшей платформой насмерть. Идиот, подумал Фенринг. Но он легко отделался, его счастье; парень будто знал, что я бы с ним сделал, останься он в живых.
Фенринг взглянул на свои наручные часы. До прибытия гостей осталось два часа. Он повернулся к Уиллоубруку.