Вот и не нужно, чтобы она дергалась.
Но зачем надо было убивать Аничкову? Что между ними произошло? Какая тайна, разглашения которой так боялась Кабалкина, их связывала? Ведь Аничкова умела хранить чужие секреты, она бы никому не проболталась, что бы Кабалкина ей ни наговорила, в какие бы откровения ни пустилась. Чертовщина какая-то!
Но в ежедневнике была еще одна запись, которая и натолкнула Селуянова на вполне хулиганскую мысль. Запись свидетельствовала о том, что Галина Васильевна была приглашена на вечеринку по поводу десятилетия холдинга «Планета».
– Насколько я знаю, вы приглашали Аничкову на свой праздник, – сказал он Исканцеву. – Если я не ошибаюсь, он состоится как раз завтра.
– Да, – грустно подтвердил зам генерального по персоналу, – это был бы очень хороший ход, мне его подсказал мой приятель, ну тот, из торговой фирмы. У них тоже был какой-то повод коллективно собраться, не то Новый год, не то Рождество, и он пригласил Аничкову и публично представил ее всему коллективу. Вот, мол, если кто еще не знает, это та самая наша Галина Васильевна, которая так успешно работает со многими из нас и очень нам помогает. На самом деле к ней на тот момент ходили только два человека, но все купились, решили, что действительно ходят многие, а они сами чем хуже? Тем более если помогает. После этого народ буквально валом повалил. Тут ведь большую роль играют личные впечатления. Вам, к сожалению, не довелось встречаться с Галиной Васильевной, а я с ней неоднократно общался, еще когда падчерицу к ней привозил. Необыкновенного обаяния была женщина, от нее такая положительная энергетика исходила, что вот только подойдешь к ней – и настроение само поднимается, как бы хреново тебе ни было в тот момент. Удивительная была женщина!
В его словах звучала неподдельная горечь, видно, этот Исканцев по-настоящему хорошо относился к Аничковой.
– Мне нужно попасть на ваш завтрашний прием, – твердо заявил Селуянов. – Только не спрашивайте, зачем. Договорились?
– Конечно, конечно.
Исканцев вытащил из ящика пригласительный билет с незаполненной строчкой после витиевато выпечатанных слов «Уважаемый господин (госпожа)».
– На ваше имя? – спросил он.
– Да. Селуянов Николай Александрович. Но на два лица, – на всякий случай напомнил Коля.
– Разумеется.
Исканцев собственноручно вписал в билет имя и протянул Селуянову.
– И еще, – не унимался Коля. – Я приду с человеком, которого вы, наверное, знаете.
– Кто же это?
– Племянник Галины Васильевны.
– А, да-да, конечно, я неоднократно видел его, когда приезжал с Леночкой… Неприятный тип. По-моему, он алкоголик.
– По-моему, тоже, – легко согласился Николай.
– Вы полагаете, ему место на таком мероприятии, как празднование…
– Господин Исканцев, – строго перебил его Селуянов, – я полагаю, что присутствие племянника Аничковой на завтрашнем празднике нужно мне для дела. Поэтому я попрошу вас, если придется, делать вид, что вы лично его пригласили и рады его присутствию. Не вздумайте говорить, что вы не знаете, кто это и как он сюда попал. Вы меня поняли?
– Понял я вас, понял, – с тяжким вздохом ответствовал Исканцев.
– Тогда я пошел, – Коля лучезарно улыбнулся. – То, что я занимаюсь убийством Аничковой, в вашей фирме знают все. Так что никаких излишних секретов вокруг моей персоны разводить не стоит. Но содержание нашего с вами разговора должно остаться между нами. Это тоже понятно?
– Уж куда понятней…
Выйдя из офиса «Планеты», Селуянов помчался на квартиру Аничковой, где пока еще проживал ее беспутный племянник. Дома его не оказалось, но благодаря основательной проверке версии о причастности молодого человека к убийству были хорошо известны все места, где его скорее всего можно отыскать. Николай методично обследовал все записанные в блокноте адреса и уже через полтора часа нашел Геннадия Аничкова в дешевой пивнушке в компании с тремя похожими друг на друга молодцами, застрявшими в своем физическом облике ровно на середине пути от дворовой шпаны к рано постаревшему бомжу. Впрочем, к точке «бомж» они были, пожалуй, ближе.
Селуянова Гена узнал, и никакой радости встреча у него не вызвала. Он зачем-то схватил кружку с пивом обеими руками и начал быстро-быстро хлебать мутный напиток, как будто сыщик явился единственно за тем, чтобы отобрать у него то, что он еще не успел выпить.
– Ну, чего еще? – недовольно спросил Аничков, когда Селуянов подошел к столику.
– Да много чего, – усмехнулся Коля. – Пошли, поговорить надо.
– О чем еще говорить-то? Все уж переговорено сто раз.
– Ничего, сто первый тоже лишним не будет. Пошли-пошли, ты все равно уже все выпил.
Полубомжи заняли нейтралитет, в разговор не вмешивались и всем своим видом показывали, что ежели Селуянов из легавки и у него к Генке есть вопросы, то они с этим Генкой незнакомы, ничего не знают и лучше их ни о чем не спрашивать.
На улице, один на один с Селуяновым гонору у Геннадия заметно поубавилось: видно, находясь в компании собутыльников, он рассчитывал на их поддержку.
– Чего надо-то? – снова спросил он, но уже без откровенного хамства.
– Помощь твоя нужна, Гена. Ты не забывай, ты листок из ежедневника украл? Украл. За деньги отдал? Отдал. То есть ты являешься пособником убийцы. Это понятно?
– Да никакой я не… – попытался возмутиться Аничков, но захлебнулся.
– Я спрашиваю: понятно или нет?
– Ну, понятно. И чего? В тюрьму теперь, что ли?
– В тюрьму пока рано. На прием пойдешь.
– На… куда?! – вытаращил глаза Генка.
– В общем, Аничков, слушай меня внимательно. Два раза повторять не буду. Сейчас ты идешь в парикмахерскую и приводишь в порядок голову. Сосулек вот этих, – Селуянов больно дернул прядь сальных бесцветных волос, – чтоб не было. Потом идешь домой, отмываешься в ванной до скрипа и ложишься в постель. Спишь до утра. И никакой выпивки. Завтра… Да, кстати, у тебя костюм есть, приличный какой-нибудь?
– Есть.
– Откуда?
– Тетя Галя в том году еще купила, когда я на работу устраивался.
– Чистый?
– Да неношеный совсем, два раза всего надел…
– Нормально, сойдет, все и так знают, что ты не бизнесмен. Значит, завтра спишь как можно дольше, из дому не выходишь, водку не пьешь, пиво тоже. Я тебе напишу на бумажке слова, ты должен их выучить наизусть и произносить легко и непринужденно, как будто ты на самом деле так думаешь. К пяти часам ты должен быть умыт, причесан и одет. Желательно зубы почистить. Я за тобой заеду.