– Я поехал следом за ним, выискивая подходящий случай познакомиться…
– А случая все не было и не было, – подсказала Настя.
– Не было, – подтвердил Самарин.
– И вы ехали за ним до тех пор, пока он не привел вас в Болотники, к этому дому.
– Откуда вы знаете?
– Это же очевидно, – Настя снова улыбнулась. – И тогда вы решили, что проще познакомиться со мной, а уж через меня – с ним. Так?
– Вы правы.
– И вы следили за домом, чтобы понять, как нужно действовать, увидели моего мужа, составили план и блестяще выполнили его. Вы ехали следом за Алексеем до Жуковского, выяснили, где он ставит машину, и вам оставалось только подождать, когда он поедет ко мне. Вы обогнали его на трассе и поджидали в удобном месте с колесом в руках. Вы даже подслушивали поздно вечером, когда я у открытого окна разговаривала по телефону. Было такое? А на следующий день мой муж попросил вас охранять меня по вечерам. От вас же самого. Вам не было смешно?
Она впервые за все время разговора дала злости прорваться и тут же укорила себя за неосмотрительность, но Самарин, казалось, этого не заметил. Он был так погружен в собственные переживания, что вообще мало что замечал.
– Не было, – очень серьезно ответил он, не заметив сарказма. – Мне не было смешно. Мне было страшно. Очень. Я понимал, что вот я познакомился с вами, и вы работаете в уголовном розыске, то есть вы коллега того милиционера, который отпустил заказчика. И вы наверняка знаете все то же, что и он. Я сначала думал, что он ваш любовник и приезжает к вам, когда мужа нет, и все гадал, как мне устроить знакомство сперва с вами, а затем с ним. Потом я понял свою ошибку и обрадовался, моя задача облегчалась. Но я очень быстро понял, что заблуждался. Вы ничего не рассказывали про то убийство, вы вообще ничего не рассказывали про преступления, над которыми работаете, а я не знал, как спросить, как начать этот разговор, как подобраться к тому, что меня интересует. Я придумал байку про то, что хочу писать детективы, но это не помогло. Вы мне все очень хорошо объясняли, но про убийство – ни слова. Вот и все, Настя. Что мне делать? Как мне спасти сына?
– Не знаю, – честно ответила она. – Боюсь, что спасти его невозможно. Я имею в виду, спасти от тюрьмы. Вы напрасно надеялись, Валентин, мне жаль вам это говорить, но все было напрасно. Если бы вы не затеяли этот цирк, все могло бы обойтись. А теперь вы сами все испортили, вы полезли в дурацкую авантюру и подставились. Вы филолог, педагог, а не сыщик и не шпион, и рано или поздно вы все равно совершили бы ошибку, а я ее заметила бы. Ваша затея была обречена на провал в тот самый момент, когда вы решили заняться самодеятельностью.
– И вы ничего мне не посоветуете?
Он цеплялся за Настю, как за соломинку, но по его обмякшей фигуре было видно, что он уже понял всю безнадежность своего положения.
– Валя, я могу посоветовать только одно.
– Что? – встрепенулся он.
– То, что всегда советуют преступникам в книжках и кинофильмах. Ваш сын должен прийти с повинной раньше, чем мы арестуем заказчика.
– И его не посадят?
– Скорее всего, посадят, но срок будет меньше. А если он будет вести себя правильно, то его могут даже до суда оставить на свободе. Этого я вам не гарантирую, но такое вполне может случиться.
– И никаких других вариантов? – упавшим голосом спросил Самарин.
– Никаких, Валя. Мне очень жаль. У нас с вами остались два непроясненных вопроса.
– Каких?
– Адрес и приметы того человека, который нанял вашего сына и его друга.
В общем, Настя представляла себе, какой адрес он сейчас назовет. Коротков приезжал к ней после убийства актрисы Халиповой и после того, как побеседовал с Кричевцом. Именно у дома, где живет Кричевец, филолог и увидел Юрку. И приметы, которые он назовет, наверняка окажутся приметами каскадера. И режиссера Островского Самарин как раз там и увидел.
Так и вышло.
– Про Островского, пожалуйста, поподробнее, – попросила она.
– Он приехал вечером, часов около десяти, вместе с молодой девушкой.
Все правильно, так и было, подумала Настя. Пока все сходится, так что Самарин не врет и ничего не путает.
– Около половины первого ночи они уехали.
– Кто это – они? – насторожилась Настя.
Около половины первого уехала Юлия. На машине Островского.
– Островский и девушка, – пояснил филолог. – Они вместе приехали и вместе уехали. На черном «Лексусе».
А вот это уже непорядок. По показаниям Кричевца, Островского и Волковой выходило совсем иначе.
– Вы уверены? Вы точно это видели?
– Да точно, Настя. У меня зрение очень хорошее, даже в темноте. Можете проверить.
– Может быть, вы видели только девушку, но решили, что раз они вместе приехали, то и уезжают вместе? Вспомните как следует, Валя, это важно.
– Да нет же, я отлично видел их обоих. Островский сел за руль, а девушка – рядом. Потом, примерно через час или, может, чуть меньше, из дома вышел тот человек, заказчик, и с ним была женщина. Они сели в машину и уехали. Я тогда ужасно расстроился.
– Почему?
– Я решил, что раз он оттуда уехал ночью, значит, он там был в гостях, и я его снова потерял. Понимаете, они так быстро вышли, буквально побежали к машине и рванули с места, а я не успел поехать за ними. Моя машина стояла чуть дальше, и я растерялся… В общем, я решил, что упустил его. Но выхода не было, и я стал ждать. А вдруг что-нибудь еще случится, что мне поможет? Мне не хотелось возвращаться домой с сообщением, что я провалил все дело. Мы с Сашкой так долго его выслеживали, и получается, что все впустую… Понимаете?
– Понимаю. Но ведь он вернулся, верно? Вы сказали, что утром он выходил из подъезда с газетой в руках.
– Да, он вернулся. Они втроем вернулись.
– Вот даже как?
Настя уже ничему не удивлялась. Вдвоем уехали – так вдвоем, втроем вернулись – так втроем. Все врали, все, кроме несчастного Самарина.
– Точно, втроем. Тот человек, женщина, которая с ним выходила, и Островский.
– А девушки с ними не было?
– Не было. Их было трое.
– И потом что?
– Больше ничего. Утром тот человек вышел, и я поехал домой.
– Как вам показалось, Островский был трезв, когда ночью уезжал с девушкой? Он твердо стоял на ногах?
– Он был сильно пьян, это даже мне было заметно. Я еще, помню, удивился, зачем он в таком состоянии садится за руль.
Уф-ф-ф, ну и денек… Все понятно. Островский сбивает женщину с ребенком и уезжает, не останавливаясь. Юля впадает в истерику. Островский звонит Кричевцу… Нет, зачем? Не станет Островский ему звонить. Он где-то останавливает машину и пытается успокоить актрису. У него ничего не получается. А время идет. И Кричевец, который видел, что Островский уезжает не в самом трезвом виде, названивает ему сам, чтобы убедиться, что тот благополучно доехал.