Олег был разочарован. Он-то считал себя крутым мачо, феерически взбутетенившим однообразные половые будни общины Древних. А оказывается… Правда, ни одна из Древних, даже наиболее расположенная к диалогу Шествующая, так и не смогла внятно объяснить, в чем именно заключается его никудышность. Что-то вроде неполноты проникновения. Причем не в физическом смысле (тут всё нормально), а в сакрально-эзотерическом. То есть – непонятно каком. Несмотря на гордое заявление, что им, Древним, ведом язык всего живого, адекватного ответа Саянов так и не получил. Шествующая заявила, что в его языке подходящих слов не имеется, а язык Древних он, Дитя Дыма, по убожеству своему понять не способен в принципе. Унизила – и тут же предложила «соединиться». Где логика, спрашивается?
Женщины есть женщины, утешил себя Саянов. Даже те, что с копытцами.
В общем, с историей Древнего народца ясности добиться не удалось. Зато с анатомией и физиологией дело обстояло получше.
Начал Олег с себя. Для начала замерил общие физические параметры. Рост остался прежним. Зато вес увеличился значительно. На двадцать шесть килограммов. Как такое могло произойти, Саянову было непонятно. Мышцы, конечно, поднакачались, но не до бодибилдинговой монструозности. Хорошая боевая мускулатура. Во всяком случае – с виду. По логике вещей, Саянов должен был стать не тяжелее, а легче, поскольку накопленный за время ученых штудий жирок сошел полностью. В конце концов Олег решил, что весы врут, и больше к вопросу количества не возвращался. Занялся качественными изменениями. Изменения были значительными. Во-первых, существенно увеличилась сила. Причем не только чисто мужская, но и обычная, физическая. Теперешний Саянов мог без особого надрыва подтянуться раз двадцать на одной руке, прыгнуть метров на десять в длину или на два – в высоту. Причем не флопом или перекидным, а по-настоящему. То есть взять и запрыгнуть на карниз, расположенный на пару дециметров выше, чем его макушка.
То, что у него значительно увеличилась дыхательная пауза, Саянов выяснил раньше. Но теперь он отхронометрировал время задержки и получил потрясающий результат: в спокойном состоянии он мог обходиться без воздуха восемнадцать минут. А если предварительно произвести гипервентиляцию легких, то – больше получаса. Насколько больше, Олег уточнять не рискнул. После тридцатиминутной задержки дыхания он эксперимент прекратил, поскольку потребность дышать была по-прежнему умеренная, а вот пульс замедлился до пяти ударов в минуту.
Но это – в спокойном состоянии. Во время плавания под водой интервал сокращался минут до пятнадцати.
Совсем по-другому стало работать сердце. В спокойном состоянии пульс был порядка тридцати шести ударов в минуту. В состоянии подвижном, то есть после того, как Саянов одним духом взбежал с берега на макушку острова, частота пульса составила двести восемьдесят ударов в минуту… И после остановки менее чем за минуту возвратилась в норму. Причем без каких-либо неприятных ощущений. Еще один важный момент: бегал Саянов теперь быстрее собаки . То есть легко побивал мировой спринтерский рекорд. Причем на существенно большей дистанции.
Увеличилась не только скорость бега. Полный комплекс упражнений с саблей, раньше занимавший восемнадцать с половиной минут, теперь Олег без труда выполнял за одиннадцать.
Еще у Саянова заметно улучшилась кожа. И зубы. Волосы превратились в настоящую львиную гриву, а бородку он подстригал уже дважды.
Словом, Олег вдумчиво погонял свой организм в разных ритмах и зафиксировал результаты. Через недельку он все повторит и оценит разницу. А пока стоит заняться физиологией и анатомией Древних.
Начал Олег с того, что изучил скелет погибшей козоногой. Ничего неожиданного осмотр не дал. Кроме «устройства» стоп, скелет почти не отличался от человеческого. В стопах два пальца были намного длиннее остальных и заканчивались копытами. Вот и всё различие. Хотя – нет, было еще одно. Кости Древней оказались необычайно прочными. Сначала Олег обратил внимание на след, оставленный клинком на двух ребрах Древней. След был, надо сказать, ничтожный. Так, царапины. Саянов удивился. Он помнил, что махнул рукой с саблей с изрядной силой. То есть не вложился, конечно, но удар должен был получиться неслабым. Голову барана таким ударом, конечно, не отрубишь, но ребро развалить – запросто. Олег знал это наверняка, потому что в свое время дед специально водил его в разделочный цех мясокомбината – нарабатывать навык работы с «плотью». Ребрышки козоногой были намного тоньше ребер свиньи. А удар, выходит, держали лучше. Саянов мысленно попросил прощения у покойницы, взял камень килограммов на пятнадцать и попытался оным камнем сломать лучевую кость скелета. Не удалось.
Да, не повезло бедняжке. Прийдись удар не в мягкие ткани живота, а по этим железобетонным ребрышкам, отделалась бы девушка неглубокой резаной раной. Что, учитывая замечательную регенерацию Древних, вряд ли помешало бы ей довести дело до конца. И кто знает, как в этом случае обернулась бы судьба Саянова. Есть вероятность, что печально. Вполне мог угодить в число тех Детей Дыма, которые не перенесли первого соития.
Еще одну любопытную подробность Саянов выяснил в процессе общения с живыми Древними. Сердце у них не слева, а справа. Любопытная подробность. Олег где-то читал, что подобная анатомическая особенность имеется у Сатаны. Впрочем, автор статьи мог и ошибаться. Вряд ли у него (автора) была возможность узнать это при непосредственном общении с объектом.
Проблему света Саянов решил.
Путем осторожных экспериментов он выяснил, что ни одни из имеющихся в его распоряжении темных очков не дают необходимого затемнения, поскольку недостаточно плотно прилегают к лицу.
«Прибор дневного видения» Саянов изготовил из маски для подводного плавания. Срезал с нее нижнюю часть «носа», чтобы можно было нормально дышать, вставил изнутри светофильтры, снаружи приклеил стекла от больших зеркальных очков, дополнил устройство бейсболкой с длинным козырьком – и счел, что вопрос решен. Но оказался прав лишь отчасти. Солнце действительно больше не слепило его. Однако ходить в тропическую жару в пластиковой маске – занятие не из приятных. Пришлось снабдить прибор системой вентиляции. Конечная конструкция получилась не слишком элегантной, но за сохранность глаз можно было не беспокоиться. Кроме того, Олег оборудовал одну из комнат бунгало для «дневного режима»: закрыл щитами окна, а дверь завесил пледом. Теперь, в случае чего, он мог оставатся в бунгало днем и без маски.
Теперь у Саянова было то, чего, как выяснилось, ему очень не хватало. Возможность уединения.
Правда, Олега беспокоило, как Древние отнесутся к тому, что он будет время от времени «дневать» вне пещеры…
Древние отнеслись без восторга, но удерживать Саянова не стали. Он уже доказал свое право самостоятельно принимать решения.
– Хотел бы я услышать сказки, которые рассказывают ваши матери, – произнес Олег, глядя на дымчатую поверхность океана. – Тебе ведь рассказывали сказки, Шэ?