Это будет трагедией – не только для Стэнли, но и для всего мира. Конечно, кто-то другой может закончить работу по тестированию антивирусного средства, но разоренный и обанкротившийся Стэнли больше уже не изобретет чудодейственных лекарств. Тони так и хотелось влепить пощечину каждому из этих тупиц журналистов и сказать им: «Да проснитесь же – речь ведь идет и о вашем будущем!»
– Вирусы – факт нашей жизни, но мы не должны относиться к этому пассивно, – продолжал Стэнли. Тони восхищало то, как он говорил. Размеренно и спокойно. Он обычно так говорил, объясняя что-то более молодым коллегам. Это больше походило на беседу. – Ученые могут победить вирусы. До СПИДа главным убийцей была оспа – пока ученый по имени Эдвард Дженнер не изобрел вакцину в тысяча семьсот девяносто шестом году. Теперь оспу больше не встретишь в человеческом обществе. Точно так же в большей части нашего мира ликвидирован полиомиелит. Со временем мы победим грипп, и СПИД, и даже рак, – это будет сделано учеными вроде нас, работающими в таких же лабораториях.
Женщина подняла руку и спросила:
– А над чем вы конкретно здесь работаете?
Тони сказала:
– Назовите себя, пожалуйста.
– Эдди Макаллен, корреспондент по науке, «Скотланд он сандей».
Синтия Крейтон, сидевшая по другую руку от Стэнли, записала это.
Стэнли сказал:
– Мы выработали антивирусное средство. Это – штука редкая. Антибиотиков, убивающих бактерии, сколько угодно, но лишь немногие справляются с вирусами.
Один из мужчин спросил:
– А в чем разница? – И добавил: – Клайв Браун, «Дейли рекорд».
«Рекорд» был бульварным журнальчиком. Тони нравилась направленность вопросов. Ей хотелось, чтобы пресса интересовалась наукой. Чем больше журналисты поймут, тем меньше напечатают наносящей ущерб ерунды.
Стэнли сказал:
– Бактерии, или микробы, – крошечные существа, которые можно увидеть через обычный микроскоп. В каждом из нас миллиарды их. Многие из них полезны, например, помогают переваривать пищу или уничтожать омертвевшие клетки кожи. Некоторые вызывают болезни, которые можно вылечить антибиотиками. Вирусы меньше и проще бактерий. Чтобы увидеть их, необходим электронный микроскоп. Вирус не может самовоспроизводиться – вместо этого он захватывает биохимический механизм живой клетки и заставляет клетку воспроизводить вирус. Из известных вирусов нет ни одного, который был бы полезен человеку. И у нас всего несколько медикаментов, способных с ними бороться. Поэтому появление нового антивирусного средства является такой доброй вестью для человечества.
– А против каких вирусов действует ваш медикамент? – спросила Эдди Макаллен.
Еще один вопрос по науке. Тони начала думать, что пресс-конференция выполнит нужную задачу, как они со Стэнли надеялись. Но она заставила себя приглушить оптимизм. По опыту работы в полиции она знала, что журналист, задававший серьезные, умные вопросы, может потом прийти в редакцию и написать возмутительную чепуху. И даже если корреспондент представит нечто разумное, какой-нибудь безответственный невежда может все это переписать.
Стэнли ответил:
– На этот вопрос мы пытаемся дать ответ. Мы пробуем это средство против разных вирусов, чтобы определить радиус его действия.
– В том числе против опасных вирусов? – спросил Клайв Браун.
– Да, – сказал Стэнли. – Никого не интересуют средства против безопасных вирусов.
В аудитории раздался смех. Это был остроумный ответ на глупый вопрос. Но вид у Брауна был явно раздосадованный, и сердце у Тони ушло в пятки. Униженный журналист ни перед чем не остановится, лишь бы отомстить. И она поспешила вмешаться.
– Спасибо за этот вопрос, Клайв, – сказала она, стараясь его ублаготворить. – Мы ввели у себя, в «Оксенфорд медикал», самые высокие требования безопасности в лабораториях, использующих особые материалы. В ЛБЗ-четыре, то есть в лаборатории биозащиты четвертого уровня, система тревоги напрямую подсоединена к штабу районной полиции в Инверберне. Охрана несет дежурство двадцать четыре часа в сутки, а сегодня утром я удвоила число охранников. Более того, охранники не могут войти в ЛБЗ-четыре – они следят за тем, что происходит в лаборатории, по экранам кабельного телевидения.
Но Браун не собирался утихомириваться.
– Если у вас так идеально налажена охрана, как же оттуда могли вынести хомяка?
Тони была готова к такому вопросу.
– Позвольте отметить три момента. Во-первых, это был не хомяк. Вы услышали об этом от полиции, и это неверно. – Она намеренно дала Фрэнку липовые данные, и он попался в расставленные ею силки, выдав себя в качестве источника. – Пожалуйста, пользуйтесь теми фактами, какие мы вам сообщаем о том, что у нас происходит. Это был кролик, и звали его вовсе не Пушистик.
Все рассмеялись, и даже Браун улыбнулся.
– Во-вторых, кролика вынесли из лаборатории в сумке, и мы установили сегодня обязательный досмотр сумок у входа в ЛБЗ-четыре, чтобы такое не могло больше повториться. В-третьих, я не говорила, что у нас идеальная безопасность. Я сказала, что мы установили как можно более высокий уровень безопасности. Большего человеческие существа сделать не могут.
– Значит, вы признаете, что ваша лаборатория представляет опасность для шотландцев.
– Нет. Здесь вы в большей безопасности, чем когда едете по шоссе М-восемь или летите из Престуика. Вирусы ежедневно убивают немало людей, но только один человек умер от вируса из нашей лаборатории, и он не принадлежал к числу обычных людей: он был нашим сотрудником, намеренно нарушившим правила, и знал, что рискует.
«В общем, все идет неплохо», – подумала Тони, окидывая взглядом аудиторию в поисках очередного вопроса. Снимали телекамеры и фотоаппараты со вспышками, и Стэнли выглядел как должно – блестящий ученый, ответственно относящийся к своим обязанностям. Но Тони опасалась, что в «Новостях» их пресс-конференцию сократят в пользу показа толпы молодежи у ворот, выкрикивающей лозунги о правах животных. Жаль, она не смогла придумать ничего более интересного для телекамер.
Тут впервые заговорил приятель Фрэнка Карл Осборн. Это был красивый, как кинозвезда, мужчина приблизительно одного возраста с Тони. Но волосы у него были слишком желтые для естественных.
– А все-таки какую опасность представлял этот кролик для людей?
На вопрос ответил Стэнли:
– Вирус редко передается от одного вида к другому. Мы полагаем, что кролик, должно быть, укусил Майкла.
– А что, если бы этот кролик сбежал?
Стэнли посмотрел в окно. Шел легкий снег.
– Он бы замерз насмерть.
– А что, если бы его съело другое животное? Могла бы лиса заразиться?
– Нет. Вирусы адаптируются небольшим числом видов, обычно каким-то одним, иногда двумя или тремя. Насколько нам известно, лисы данным вирусом не заражаются, как и другие виды шотландских зверей. Только люди, макаки и некоторые породы кроликов.