Он шел, не упуская из вида Тильде. Они перешли мост и вышли на набережную. Карен направлялась в Нибодер — район небольших дешевых домов, где жили в основном моряки.
Они оказались на улице Святого Павла. Петер был почти на сто процентов уверен, что они близки к цели.
Она постучала в дверь.
Петер нагнал Тильде в тот момент, когда Карен вошла в дом и за ней закрылась дверь. Дом пятьдесят три, отметил Петер. Он огляделся по сторонам и увидел на противоположной стороне улицы магазинчик.
— Давай пройдем туда, — предложил он.
Они встали у витрины. Петер закурил.
Дверь открылась, Карен вышла. Она была одна.
— Что будем делать? — спросила Тильде.
Допустим, Арне там, быстро соображал Петер. Тогда нужно вызвать подкрепление, ворваться в дом и арестовать Арне и тех, кто с ним. Но есть вероятность, что Арне где-то еще и Карен направляется туда. В таком случае нужно идти за ней.
— Значит, так. Ты следуй за Карен, а я позвоню в управление, вызову наряд, и мы осмотрим дом.
— Хорошо. — И Тильде поспешила за Карен.
Петер вошел в магазинчик и попросил у седой женщины в фартуке разрешения воспользоваться телефоном. Позвонив в управление, он вышел на улицу.
Тут дверь дома пятьдесят три открылась. Из нее вышел Арне. Он сбрил усы, волосы спрятал под кепку, но Петер узнал его сразу.
Арне шел навстречу Петеру. По сторонам он не смотрел, держался поближе к домам. Когда между ними оставалось метров десять, Арне поднял глаза и озадаченно нахмурился, соображая, кто перед ним.
— Ты арестован, — сказал Петер и вытащил пистолет. — На землю, лицом вниз, руки за голову!
По лицу Арне скользнула знакомая беспечная улыбка.
— Ты что, стрелять в меня будешь?
— Если придется, — ответил Петер и навел на него оружие.
Арне загадочно улыбнулся, развернулся и побежал.
Петер вскинул пистолет, прицелился в ноги и выстрелил. Арне все бежал. Петер продолжал стрелять. После четвертого выстрела Арне зашатался. Петер выстрелил снова, и Арне повалился наземь.
Петер метнулся к Арне, склонился над ним. Арне открыл глаза.
— Уж лучше бы ты меня убил, кретин, — прошептал он.
Ранним утром Харальд вел мотоцикл по Нибодеру. Он шел к дому Йенса Токсвига, где прятался Арне, — передать брату пленку.
После того как Харальду на Санде удалось скрыться от охранников, он весь день провел у родителей. Рано утром мать подняла его, накормила завтраком и все умоляла рассказать, где он теперь живет. Харальд в конце концов признался, что обосновался в Кирстенслоте.
Улицу Святого Павла он нашел легко. Харальд поставил мотоцикл у дома пятьдесят три и постучал в дверь. Открыл ему седоусый полицейский. Харальд ошарашенно уставился на него. Где же Арне?
— Чего тебе? — спросил полицейский раздраженно.
И тут Харальда посетило вдохновение. Он решил обыграть охвативший его страх.
— Пусть доктор приходит поскорее, она уже рожает!
— Никакого доктора здесь нет.
— Как это нет?
— Да успокойся ты, сынок. Какой дом тебе нужен?
— Дом пятьдесят три по Рыбачьей улице. Доктор Торсен.
— Номер тот, да улица другая. Это улица Святого Павла. Рыбачья — второй поворот направо.
— Спасибо! — крикнул Харальд, садясь на мотоцикл.
Так, выкрутиться я выкрутился, подумал он, а дальше-то что?
Утро пятницы Гермия провела на развалинах замка Хаммерсхус, поджидая Арне с пленкой.
За пять дней, прошедших с их последней встречи, многое изменилось, и не в лучшую сторону. Немцы вторглись в Советский Союз. По оценкам военных экспертов, армия захватчиков насчитывала не менее трех миллионов человек. Немецкая авиация наносила Красной Армии сокрушительные удары.
Дигби говорил Гермии, что Сталин просил Черчилля начать усиленную бомбардировку Германии: надеялся, что это вынудит Гитлера отозвать часть авиации на защиту собственной страны. Черчилль планировал налет на Германию, в котором должно было участвовать пятьсот бомбардировщиков — больше половины из имевшихся у Великобритании, — чтобы дать советским войскам возможность собраться с силами. Налет был назначен на ближайшее полнолуние — оно наступало восьмого июля, через одиннадцать дней.
Если в ближайшие несколько дней не будет найден способ обезвредить немецкий радар, налет будет равносилен массовому самоубийству. Вся надежда была только на Арне.
Гермия уговорила шведского рыбака снова переправить ее в Данию. На рассвете он высадил ее на отмели, и она на велосипеде добралась до Хаммерсхуса. Она поднялась по крутому склону к замку и, стоя на развалинах, наблюдала за восходом солнца. Днем она бродила по руинам и то мучилась тревогой, то с трудом подавляла дремоту. Она надеялась, что он приедет ночным паромом. На велосипеде от Рённе до Хаммерсхуса Арне мог доехать за час. Однако он не появился. Гермия начала было беспокоиться, но подумала, что он поехал на утреннем пароме и объявится к вечеру.
В конце концов она решила сама отправиться в Рённе.
По пустынным проселочным дорогам она ехала спокойно, но, оказавшись в городке, занервничала. Когда паром причалил, она смешалась с группой встречающих. Гермия внимательно вглядывалась в лица всех, кто сошел на берег. Арне среди них не оказалось.
Гермия пыталась сообразить, что делать дальше. Не появиться он мог по множеству причин — от самых банальных до трагических. Что, если он испугался и не выполнил задание? А вдруг он убит? Нет, скорее всего, задержался в пути — поезд опоздал или что-то в этом роде. Увы, у него не было никакой возможности ее предупредить. Но у нее есть шанс с ним связаться. Она велела ему прятаться в доме Йенса Токсвига. У Йенса был телефон, и Гермия знала номер.
Она отправилась в ближайшую гостиницу и заказала разговор. Трубку сняли почти сразу.
— Алло! — произнес мужской голос.
Это был точно не Арне. И не Йенс.
— Я бы хотела поговорить с Йенсом Токсвигом.
— А кто его спрашивает?
С кем же она разговаривает? Ведь Йенс живет один.
— Это Хильда, — ответила Гермия.
— Хильда, а дальше?
— Он знает.
— Будьте добры, назовите вашу фамилию.
— Слушайте, я ведь тоже не знаю, кто вы. Прошу вас, соедините меня с Йенсом, хорошо?
Это не сработало.
— Я должен знать вашу фамилию.
— Кто вы?
— Сержант Эгилл, полиция Копенгагена, — ответил собеседник после короткой паузы.
Гермия повесила трубку. Разговор встревожил ее не на шутку. Арне должен был прятаться в доме Йенса, но там теперь полиция. Должно быть, и Йенса, и Арне арестовали. Гермия с трудом сдерживала слезы.