— Лед растаял! — воскликнула Карен.

Харальд чмокнул ее в щеку.

— Как приятно, — улыбнулась она.

— Если мы выживем, я обещаю целовать тебя каждый день до конца жизни.

— До конца жизни? А если она будет долгой?

— На это я и рассчитываю.

Она снова улыбнулась:

— Надо проверить горючее.

Харальд посмотрел на приборы.

— Бак почти пуст.

— А земли не видно. — Она посмотрела на часы. — Мы летим пять с половиной часов. Осталось, наверное, еще полчаса.

— Ничего. Я залью в бак канистру.

Он отстегнул ремень и достал из-под сиденья канистру. Рядом лежали воронка и шланг. Харальд заранее пропустил шланг в разбитое окно и присоединил к клапану топливного бака. Однако дальний конец шланга развевался по ветру. Харальд выругался.

— В чем дело? — спросила Карен.

— Шланг выдернулся. Я плохо его закрепил. Нужно просунуть его обратно в бак. А отсюда этого не сделаешь.

— Не полезешь же ты на крыло!

— А что случится, если я открою дверцу?

— Возникнет эффект аэродинамического тормоза: мы сбросим скорость, и самолет поведет влево.

— Ты сможешь с этим справиться?

— Я смогу поддерживать скорость, опустив нос вниз. Надеюсь, левой ногой я сумею жать на правую педаль руля.

— Давай попробуем.

Карен поставила левую ногу на педаль.

— Вроде нормально.

Харальд открыл дверцу и, встав коленями на сиденье, высунул голову. Он видел свободный конец шланга, болтавшийся над бензобаком. Правой рукой он ухитрился схватить его. Оставалось засунуть шланг в бензобак. Но это оказалось так же непросто, как при шквальном ветре вдеть нитку в иголку.

Карен хлопнула его по плечу. Он засунул голову обратно в кабину и захлопнул дверцу.

— Мы теряем высоту, — сообщила она. — Надо набирать.

— У меня отсюда ничего не получается, — сказал Харальд. — Не могу засунуть шланг. Мне надо его поддержать.

— И как?

Он задумался.

— Попробую высунуть ногу из кабины.

— О господи!

— Когда наберем высоту, скажи.

Через пару минут она сказала:

— Все, можно.

Харальд открыл дверцу.

— Осторожнее, — сказала Карен.

Уперевшись левым коленом в сиденье, Харальд поставил правую ногу на крыло. Левой рукой он держался за пристяжной ремень, а правой дотянулся до шланга и засунул его конец в бензобак.

Тут «Хорнет мот» угодил в воздушную яму, и его швырнуло в сторону. Харальд потерял равновесие и чуть было не свалился с крыла, но, ухватившись за шланг и за ремень, сумел удержаться. Другой конец шланга — тот, который находился в кабине, — оторвался, и Харальд машинально отпустил его. Шланг тут же унесло воздушным потоком.

Дрожа от страха, Харальд забрался обратно в кабину.

— Что случилось? — спросила Карен. — Я не поняла!

— Я уронил шланг.

— Господи, только не это!

— Горючее на пределе.

— Что же нам делать?

— Придется мне встать на крыло и перелить бензин в бак прямо из канистры. Только мне понадобятся обе руки — одной мне канистру не удержать.

— Ты не устоишь.

— Тебе придется левой рукой держать меня за ремень.

— А штурвал как же?

— Уж как-нибудь.

Он огляделся. Под ними было море. Где же она, земля?

Мотор зачихал.

— Горючее кончается, — сказала Карен.

— Ну, давай действовать.

Она выровняла самолет. Харальд отвинтил крышку канистры, в кабине противно запахло бензином.

Карен вцепилась рукой ему в ремень.

— Я тебя крепко держу. Не волнуйся.

Он открыл дверцу, высунул правую ногу, пододвинул канистру поближе. Выставил левую ногу и встал на крыло. Ему было очень страшно.

Вытащив канистру из кабины, Харальд выпрямился. И случайно посмотрел вниз, на море. Голова закружилась, и он едва не выронил канистру. Харальд заставил себя закрыть глаза и сосредоточиться. Открыв глаза, он велел себе не смотреть вниз, склонился над отверстием бензобака и наклонил канистру. Бензин полился тонкой струйкой.

Наконец канистра опустела. Харальд выбросил ее и левой рукой схватился за кабину. Забравшись внутрь, он захлопнул дверцу.

— Гляди! — воскликнула Карен, показывая вперед.

Вдалеке проглядывали темные очертания земли.

— Аллилуйя! — во весь голос завопил Харальд.

— Остается надеяться, что это Англия, — сказала Карен.

Очертания становились все отчетливее, и вот они уже смогли разглядеть город, порт, а за ним — поля.

— Скоро приземлимся, — сказал Харальд.

— Только бы не на вражеской территории.

Харальд оглянулся и увидел два самолета.

— Это мы скоро выясним, — сказал он. — Вон, гляди!

Самолеты приближались с юга. Харальд вглядывался в крылья. Что на них? Немецкие кресты? Но нет, это два «спитфайра» Королевских военно-воздушных сил.

— Ура! — завопил Харальд.

— Только бы они не приняли нас за немцев и не сбили.

Такой исход был весьма вероятен.

— Надо выбросить белый флаг! — сообразил Харальд и, сняв рубашку, высунул ее в разбитое окно.

Похоже, их поняли. Один из «спитфайров» приветственно покачал крыльями.

— Это означает: «Следуйте за мной», — сказала Карен. — Только у нас не хватит горючего. — Она посмотрела вниз. — Будем садиться на это поле.

Она опустила нос вниз и развернулась. «Спитфайры» кружили поблизости, но ниже не опускались.

Карен на высоте трехсот метров пролетела над выбранным ею полем, развернулась против ветра и пошла на посадку. Самолет тряхануло — это шасси коснулись земли.

«Хорнет мот» остановился в нескольких метрах от тропинки, на которой стоял, раскрыв от изумления рот, парень с велосипедом.

— Привет! — крикнул ему по-английски Харальд. — Куда это мы залетели?

Парень несколько секунд молча взирал на него, а потом проговорил:

— Ну уж точно не на аэродром.

Эпилог

Через двадцать четыре часа после того, как Харальд и Карен приземлились в Англии, фотографии, сделанные Харальдом, были отпечатаны. Их повесили в одном из залов Вестминстера. Там собрались трое мужчин в форме Королевских военно-воздушных сил. Они рассматривали снимки и вполголоса что-то сосредоточенно обсуждали.