– Ладно, мы начнем сегодня вечером.
Они вновь взялись за прополку, но через несколько минут их прервал ухмыляющийся Тормоз:
– Эй, вы только посмотрите, кто приехал!
Пастор посмотрел вдаль. Он ждал Мелани, которая повезла Дасти к отцу в Сан-Франциско. Только она одна могла показать Пастору место, где следует применить сейсмический вибратор, и он знал, что почувствует себя спокойнее только после того, как она вернется. Но сейчас было еще слишком рано. К тому же Тормоз не пришел бы в такое возбуждение из-за Мелани.
Пастор увидел, как по склону холма спускается мужчина, а за ним идет женщина с ребенком на руках. Пастор нахмурился. Бывало, что в течение целого года в долине не появлялись посторонние. Сегодня утром он столкнулся с полицейским; теперь пришли еще какие-то люди. Он прищурился. Походка мужчины показалась ему знакомой. Когда нежданные гости подошли поближе, Пастор пробормотал:
– Боже мой, неужели Скелет?
– Верно! – радостно воскликнула Звезда. – Вот здорово! – И поспешила навстречу гостям.
За ней с радостным лаем помчался Призрак.
Пастор немного отстал. Скелет, которого в обычной жизни звали Билли Оуэнс, был Едоком Риса. Однако ему не понравились изменения в коммуне, которые произошли после появления Пастора. Скелет предпочитал более простые формы существования. Он получал удовольствие от постоянных кризисов, любил напиваться до потери сознания, гулять всю ночь. Скелет играл блюзы на губной гармошке с маниакальной виртуозностью и стал самым удачливым нищим коммуны. Он присоединился к ним вовсе не для того, чтобы найти работу, овладеть самодисциплиной и обрести веру. Когда через пару лет стало ясно, что режим Пастора-Звезды носит постоянный характер, Скелет ушел. С тех пор он не появлялся. Теперь, через двадцать лет, он вернулся.
Звезда крепко обняла его и поцеловала в губы. Они довольно долго жили вместе. В те дни все мужчины коммуны спали со Звездой, но к Скелету она питала особую слабость. Пастор ощутил укол ревности, когда увидел, как прижимается Скелет к Звезде.
Наконец они разомкнули объятия, и Пастор увидел, что Скелет плохо выглядит. Он всегда был худым, но сейчас производил впечатление человека, умирающего от истощения. Нечесаные волосы, всклокоченная борода. Грязные джинсы и футболка, а один из ковбойских сапог, похоже, давно лишился каблука.
Он пришел к нам потому, что у него неприятности.
Скелет представил женщину, сказав, что ее зовут Дебби. Молодая, не больше двадцати пяти лет, худенькая, но хорошенькая. Мальчику, которого она держала на руках, казалось, года полтора. Они были такими же грязными и истощенными, как Скелет.
Они пришли как раз к обеду, и их сразу же отвели на кухню. Все ели запеканку из ячменя с овощами, выращенными на собственном огороде. Дебби и ребенок жадно набросились на еду, но Скелет отправил в рот пару ложек и тут же закурил сигарету.
Охотно пустились в воспоминания о прежних временах.
– Я хочу вам рассказать свою любимую историю, – сказал Скелет. – Однажды днем, прямо на склоне холма, Звезда кое-что объяснила мне о куннилингусе. – Раздался несколько смущенный смех, но Скелет ничего не заметил и продолжал: – Мне было двадцать лет, и я ничего про это не знал. Я ужасно удивился! Но она заставила меня попробовать. Какой вкус! Да!
– Ты многого тогда не знал, – сказала Звезда. – Я помню, как ты говорил мне, что не понимаешь, почему по утрам у тебя болит голова, и мне пришлось объяснить, что так бывает после того, как ты вечером напиваешься. Ты даже не знал смысла слова «похмелье».
Она искусно сменила тему. В прежние времена секс считался нормальной темой для разговора за едой, но с тех пор, как Скелет покинул коммуну, многое изменилось. Никто не вводил правил или запретов, это прошло само собой, когда дети стали старше и начали кое-что понимать.
Скелет был возбужден, много смеялся, старался быть дружелюбным, без конца курил.
Ему что-то нужно. Скоро сам все расскажет.
Когда убрали со стола и вымыли посуду, Скелет отвел Пастора в сторону и сказал:
– Я хочу тебе кое-что показать. Но нам лучше отойти подальше.
Пастор пожал плечами и последовал за ним.
На ходу он вытащил мешочек с марихуаной и пачку бумаги для свертывания сигарет. Обычно коммунары не курили травку днем, поскольку это мешало работе на винограднике, но сегодня был особенный день, и Пастор чувствовал потребность успокоить нервы. Когда они поднялись по склону и скрылись среди деревьев, он ловко скрутил сигарету.
Скелет облизнул губы.
– А покрепче ничего нет? – спросил он.
– А что ты теперь употребляешь, Скелет?
– Немного коричневого сахара, ну, ты знаешь, чтобы прочистить мозги.
Героин.
Так вот в чем дело. Скелет стал законченным наркоманом.
– Нет, мы не употребляем здесь ничего тяжелого, – сказал ему Пастор. – Никто больше не балуется такими вещами.
И я избавлюсь от всякого, кто попытается, быстрее, чем ты успеешь хрюкнуть.
Пастор закурил.
Когда они вышли на поляну, где стояли машины, Скелет сказал:
– Вот, смотри!
Сначала Пастор не понял, что перед ним. Грузовик, но какой марки? Машина была выкрашена в яркие желто-красные тона, на боку красовалось изрыгающее огонь чудовище и какая-то надпись, сделанная кричащими цветами.
Скелет, зная, что Пастор не умеет читать, сказал:
– Пасть Дракона. Передвижная карусель.
Наконец Пастор все понял. Карусели часто монтируют на грузовиках. Двигатель грузовика приводит карусель в движение. Затем карусели демонтируют, и можно отправляться дальше.
Пастор передал Скелету сигарету и спросил:
– Твой?
Скелет сделал затяжку и долго не выпускал дым изо рта.
– Я уже десять лет так зарабатываю на жизнь. Но карусель требует починки, а у меня нет денег. Придется ее продать.
Пастор понял, что последует дальше.
Скелет еще раз затянулся, но не вернул сигарету.
– Карусель стоит не меньше пятидесяти тысяч долларов, но я прошу десять.
Пастор кивнул:
– Это возможно… для кого-нибудь.
– Быть может, вы ее купите? – спросил Скелет.
– А зачем, черт подери, нам карусель, Скелет?
– Хорошее вложение денег. Если у вас будет неудачный год, вы сможете неплохо заработать.
Да, у них случались неурожайные годы. С плохой погодой бороться невозможно. Но Пол Бейл всегда предоставлял им кредит. Он верил в идеалы коммуны, хотя и не мог жить вместе с ними. И он знал, что на будущий год обязательно будет новый урожай.