Потом взгляд его упал на принесенные закуски. Он вяло пожевал, поковырявшись в тарелке, с недовольной миной достал из кармана сигарету и засунул в рот. Порылся в кармане пиджака и извлек из него зеленую зажигалку. И в этот момент услышал сначала шуршание снаружи, за окном, а потом натужные стоны. Резко обернулся и увидел, что на узкой терраске, опоясывавшей здание, стоит незнакомец в спортивной куртке. Поскольку лампа светила тускло, незнакомца было отлично видно. Он оказался невысок и хорошо сложен и при этом подавал Клебовникову какие‑то отчаянные знаки.
Не успел тот и глазом моргнуть, как откуда‑то снизу, словно кузнечик, выпрыгнул еще один тип, удивительно похожий на первого, а вслед за ним медленно, подтягиваясь на руках, словно красная гусеница, выполз… Милованов. Он был в одной рубашке, и его рыжая борода от холода покрылась белым инеем, сделавшись похожей на пучок проводов, вырванных из какого‑нибудь агрегата. Незнакомцы тем временем перегнулись через низкие перила и через минуту выудили из темноты не кого‑нибудь, а Люсю Антипову. У нее было стеклянное от мороза лицо и два прозрачных шарика вместо глаз.
Клебовников сначала развел руками, показывая, что поражен, потом щелкнул зажигалкой, закурил и глубоко затянулся. Только после этого он подошел к двери на лоджию и повернул ручку. Милованов немедленно налег на дверь и ввалился внутрь, принеся с собой морозный дух, круто замешанный на запахе алкоголя. За ним в кабинет просочились все остальные.
— Вы что, занимаетесь промышленным альпинизмом? — с недоверием спросил Клебовников, бросив быстрый взгляд на брюнетку, спавшую на диване. Та почмокала губами, но глаз не открыла. И все‑таки из‑за нее он говорил приглушенным голосом. — Люся, Бог мой, только посмотрите на себя!
Клебовников сделал еще одну нервную затяжку, после чего быстро раздавил сигарету в пепельнице, которая плавала в сверкающей полировке стола.
— Мы, Николай Борисович, в катастрофу попали, — сообщила Люся пластилиновыми губами. — Вышли на улицу, а обратно нас не пустили, потому что у нас приглашения с собой не было.
— А позвонить по мобильному телефону?!
— Он в сумочке остался, а сумочка — у Аллы Антоновны.
— А где твой телефон? — напустился Клебовников на Милованова. Схватил Люсю за руки и начал растирать их с такой скоростью, как будто собирался с их помощью добыть огонь. — Где ваши, блин, телефоны? — повернулся он к незнакомцам. — Вы что все, из дремучего леса?
— Наши при нас, — ответили те покорно. — Но на звонки никто не отвечал.
— Ты что, идиот? — снова повернулся Клебовников к фотографу, бросив Люсю, которая принялась громко стучать зубами. — Не мог позвонить по их мобильнику? Люся, ну а вы‑то?!
Та беспомощно посмотрела на Милованова. Он громко икнул от холода. Его рубашка стояла колом и в некоторых местах примерзла к телу. Галстук выглядел так, словно его изваяли из камня.
— Мы увидели открытую форточку, — пробормотала она наконец. — Вон там, в соседнем кабинете. И целиком на ней сосредоточились. Мы просто не подумали о таком простом выходе из положения…
Тут она наконец заметила на диване спящую брюнетку — ту самую, которая заигрывала с Кдебовниковым еще в гардеробе, и из бело‑голубой мгновенно сделалась ярко‑розовой. По Люсиным меркам, застать мужчину и женщину в столь интимной обстановке было… чертовски неприлично.
— Вот гадство! — неожиданно воскликнул Клебовников и яростно почесал мочку уха. — Неужели в салате были кальмары?! У меня аллергия на морепродукты!
Он расширил глаза, и тут, наконец, Люся заметила, что мочки ушей у него бордового цвета. Практически на глазах два таких же пятна выступили у Клебовникова на лбу и на правой щеке.
— Зараза! — еще раз выругался он. — Как я мог так лажануться? Не умнее вас, честное слово. До сих пор не могу поверить, что вы вчетвером лезли на второй этаж в призрачной надежде протиснуться в какую‑то там форточку! — выговаривал он, наблюдая за тем, как Милованов с Люсей колотят друг друга по плечам и по спине. Они вообще вели себя как два боевых товарища, переживших шквальный огонь врага.
Где‑то в коридоре послышался топот, шум борьбы и ужасающие ругательства, от которых в другое время в организме Люси Антиповой остановился бы обмен веществ. Клебовников среагировал первым. Он резво подскочил к двери и выглянул в коридор. Тут же втянул голову обратно, потом снова высунулся. По коридору, громко матерясь, бежал глава холдинга «Викинг» Евгений Иванович Зимин. Он пригибался к земле и прикрывался руками. За ним огромными прыжками неслась Клара Шурьянова, похожая на расшалившуюся самку гориллы. Время от времени она выбрасывала руку и метала в удирающего Зимина тяжелые дротики, которыми обычно поражают игровую мишень.
— На баб нападать?! — кричала она, перекрывая отборный мат, который сыпался из Зимина, как просо из дырявого мешка. — Унижать? Подличать? А они, значит, бедняжки, молча утирайся?!
— Ее надо поймать, — сказал Клебовников, когда оба пронеслись мимо, потусовались в конце коридора и повернули обратно. — Я попытаюсь подставить ей подножку, а вы прыгайте сверху, — приказал он всем сразу и никому конкретно.
— Завалим, — дружно пообещали типы и пояснили: — Мы профессиональные каскадеры. У нас выучка.
— У Клары тоже выучка, — предупредил Клебовников. — Поэтому будьте начеку.
Как только Зимин пронесся мимо кабинета, он выставил конечность, и Клара, налетев на нее, высоко подпрыгнула, перебирая в воздухе ногами. Через минуту все было кончено. Агрессорша лежала на полу и билась под двумя каскадерами, как сильная рыбина, выброшенная на палубу. Зимин остановился на безопасном расстоянии, тяжело дыша.
Люся, которая выступала в роли стороннего наблюдателя, неожиданно заметила какое‑то легкое движение справа от себя. Она повернула голову и увидела, что дверь соседнего кабинета — того самого, в котором была распахнута форточка, — приоткрылась и в щелке появился испуганный глаз. Люся могла бы поклясться, что этот глаз ей знаком. Только она никак не могла сообразить, откуда. Кто там прячется? Она сделала движение в направлении глаза, в ответ на которое дверь немедленно закрылась. Она даже услышала тихий щелчок замка.
— Там кто‑то прячется. — сообщила она Милованову, толкнув его локтем в бок.
Фотограф оттаивал медленно, как замороженный слон. Он посмотрел на закрывшуюся дверь странным взглядом и предположил:
— Думаю, это Агния Альбертовна Чузич. Или Чучич. Пучич… Кучич… — забормотал он. — Или, прости Господи, Жучич. Та самая — с бюстом и рубиновыми ногтями. Которая Люду Горенок увела.
— Отнимите у этой дуры мой мобильный, — потребовал тем временем Зимин, не спрашивая, кто такие его спасители и что они делают здесь, наверху. В ответ Клара принялась верещать.