— Я чувствую странный подъем настроения. Вы можете понять это?
Я завел мотор.
— Это то, что вы хотели сделать на протяжении тридцати лет, не так ли? Открыть танк и выяснить, что там, черт возьми, происходит.
— Мистер Мак Кук, — сказал он, — вы должны были приехать сюда много раньше. Слишком просто, как— то не обычно легко вы это сделали.
— Я что— то не понимаю — комплимент это или нет?
— Я не, льщу вам.
Мы ехали сквозь сгущающуюся темноту, крупные хлопья снега кружились и падали вокруг. Когда мы добрались до дома священника в центре деревни, церковные часы уже пробили пять, и мы почти ничего не видели сквозь снежную стену. Экономка открыла дверь, как только мы въехали во двор, и стояла с суровым лицом и сжатыми на груди руками, пока я помогал отцу Антуану выйти из машины.
— Ему девяносто лет, — фыркнула она, беря старика за руку и ведя его в дом. — Et il faut sortir dans le neige jouez comme un реtit garcon? [5] .
— Aнтyaнеттa, — сказал отец Антуан мягко, забирая свою руку. — Я никогда не чувствовал себя таким здоровым.
— Что это? — сурово спросила она.
— Мешок с углем, — улыбнулся отец Антуан.
Она пошла за ключами от кладовки, пока Мадлен и я положили это в холле.
Отец Антуан сказал:
— Если там кости, необходимо произвести соответствующую церемонию над ними. Кости демона представляют такую же опасность, как и он сам. Об этом говорят книги. Нужно сделать так, чтобы демон не смог ожить снова. Череп должен быть водворен в один собор, а руки и ноги — в три других. Оставшиеся кости будут распределены по местным церквям.
Я достал носовой платок и вытер лоб. Было холодно, но от этих слов меня бросило в пот.
— Может быть, нам спросить Пентагон, как избавиться от этого? — спросил я. — В конце концов, это появилось по их вине.
Отец Антуан бросил взгляд на черную материю и покачал головой:
— Не знаю. Я думаю, самое важное — изгнать этого зверя как можно быстрее.
Антуанетта вернулась, тяжело ступая и неся в руках ключи от кладовки. Она передала их отцу Антуану. Разжала губы, собираясь что— то сказать, но отец Антуан деликатно перебил ее:
— Ты знаешь, сейчас я не отказался бы от одного из твоих блюд.
Экономка немного помолчала, затем повернулась и пошла на кухню заниматься стряпней.
Мадлен и я подняли странный тюк, и отец Антуан сказал:
— Следуйте за мной.
Но как только мы миновали длинный холл и вышли в коридор, я оглянулся и посмотрел на то место, где раньше лежал мешок. Холод пробежал по моей спине, как будто кто— то опустил за шиворот кусок льда.
Деревянный пол был сожжен. На месте, где лежал тюк, явственно проступали очертания маленького горбатого скелета.
— Отец Антуан, — прошептал я.
Старый священник обернулся и, увидев это, сказал:
— Положите мешок, осторожно.
Когда мы положили полусгнивший черный сверток на пол, отец Антуан вернулся назад и медленно и тяжело опустился на колени. Его пальцы ощупывали отпечаток, оставшийся на паркетном полу, он исследовал его так тщательно, как первоклассный средневековый эксперт. Я остановился позади нею и спросил:
— Вы знаете, что это такое? Он не поднял глаз.
— О, да, — спокойно ответил он. — Я знаю, что это такое. Это знак демона. Мой дом святой, вы знаете. Он долгие годы был местом молитв и святых действ. И кости демона не могут прикасаться к нему, не оставив отметки.
— Он выглядит очень маленьким, не больше ребенка.
— Он такой же, как те дьяволы и горгульи, которые хранились в средневековых церквях, мой друг. У меня записаны воспоминания человека, он рассказывал, как монахи приносили ему черепа и кости созданий, которые они никак не могли идентифицировать.
Мадлен подошла и взяла меня за руку.
— Что мы собираемся делать? — тихо спросила она. А вдруг оно высвободится?
— Для начала мы должны унести это в кладовку, — сказал отец Антуан. — Я это запру там силой распятия и силой нашего Господа Иисуса Христа. Затем, при первой возможности, мы должны будем разделить скелет на части и провести над ними обряды по книге «Ее На Оа», которая является самой важной книгой в Каббале.
Мы вернулись к черному свертку, на этот раз взяли его втроем и пошли как можно быстрее к дубовой двери кладовки. За дверью было темно и пахло сыростью. Отец Антуан включил свет и сказал:
— Будьте осторожны на ступенях. Они очень старые.
Как большинство кладовых во всех французских домах, она была огромной и состояла из нескольких комнат. Я увидел бочки с вином через одну приоткрытую дверь, а через другую — садовые инструменты и куски средневековой каменной кладки. Но отец Антуан повел нас в самый дальний угол кладовой, к тяжелой двери с железными черными гвоздями, и открыл ее ключом.
Внутри комнаты стояла полная темнота. Окон не было.
В углу свалены разбитые цветочные горшки и ржавый каток для белья, покрытый слоем пыли. Отец Антуан включил фонарь и сказал:
— Положите сверток здесь. Замок очень крепкий.
Мы положили сверток в центре комнаты и встали рядом с тревожным выражением на лицах. Отец Антуан достал из кармана коричневый футляр с очками.
— Прежде всего мы должны выяснить, что там за демон, — сказал он. — Тогда сможем определить, каким образом его лучше изгнать. Мистер Мак Кук, отыщите, пожалуйста, садовый серп в следующей комнате и принесите его сюда.
Я отправился искать серп, пока отец Антуан медленно и обстоятельно изучал хлипкий скомканный мешок со всех сторон, разглядывая его через очки с золотой оправой и покашливая.
Там было целых пять серпов различных размеров, но, будучи родом из штата Миссисипи, я выбрал самый большой. Я протянул его отцу Антуану, он улыбнулся и спросил:
— Вы будете открывать или я?
Я взглянул на Мадлен. Она казалась усталой и измученной, но, по— видимому, очень хотела узнать, что же находится внутри этого зловещего свертка. Она кивнула мне, и я сказал:
— Хорошо. Я сделаю это.
Я расправил мешок и воткнул конец серпа в древнюю ткань.
Она поддалась довольно легко. Я потянул серп на себя, и ткань разошлась с сухим треском, выпустив целое облако пыли.
Мешок был полон пыли и костей. Я выпрямился и уста вился на эти останки со смешанным чувством ужаса и любопытства, потому что это не были кости человека или животного, которые можно узнать без труда. Узкая грудная клетка, изогнутый позвоночник… Все кости были грязно— коричневого цвета и пористыми, вероятно, им можно было дать лет шестьсот — семьсот или даже более того. Я однажды раскопал скелет краснокожего индейца на земле моего отца, в Джаспер Кантри, и выглядели они приблизительно так же.