Оливер под столом сжал мое колено. Я взяла его руку и положила обратно на стол.
Он немедленно откашлялся и раздраженно произнес:
– Кстати, особенно не обольщайтесь: возможно, Вернон Бриггс завалит проект. Помните, этот человек уверен, что “Гамлет” – это такие маленькие сигары, а комический этюд – это его теща, банановая кожура и три расистские шутки. Будем держать вас в курсе. Всем большое спасибо.
И зачем только он это сказал? Словно вылил на голову ведро холодной воды. А мы так разгорячились...
Колесики завертелись. Оливер нашел свободный офис четырьмя этажами ниже. Время от времени заглядывали ассистент редактора и маркетолог из команды “Фокуса” и куда-то звонили. Мне поручили вести дела со спонсорами грузового рейса, поддерживать связь с представителями “Содействия” и распечатывать информационные листки для знаменитостей. С каждым днем в офисе появлялось все больше и больше людей из съемочной группы, столы были завалены таблицами, папками и бумажками, но от этого мы не чувствовали себя увереннее. Любопытно – на следующий день после нашего первого большого собрания до Оливера было невозможно дозвониться. Один раз он высунул голову из дверей своего кабинета, но поговорить с ним так и не удалось – он был слишком занят. Оставалось две недели.
Днем, в окружении сотен людей, нагруженная тысячами поручений, я чувствовала себя еще сносно. Но с наступлением темноты меня охватывал ужас. Я думала об оставшихся в лагере, которым сейчас светят те же звезды. После того случая со взрывом в Кефти я возненавидела темноту. Было больно даже вспоминать об этом. Страх и тревога завладевали моим существом, и я еще долго не могла успокоиться. Ночами я лежала без сна и думала о Сафиле. Радиосвязь так и не восстановилась. Может, они пытались послать сообщения, которые сейчас лежат в почтовой сумке на заднем сиденье “лендровера” или в самом низу груды бумаг на столе Малькольма. Тишина не означала, что ничего не происходит. В этих богом забытых местах могли происходить чудовищные вещи, но никому об этом не было известно. До той поры, пока на мир не обрушивалась очередная катастрофа, и все думали, будто все случилось внезапно, за одну ночь.
Каждое утро я бежала к газетному киоску и просматривала последние новости. Ничего. Два часа я разговаривала со знакомой Оливера из газеты “Ньюс”. Казалось, мне удалось ее заинтересовать. Я рассказала о кризисе в Кефти и о своем проекте. Позже, в тот же день, она мне перезвонила, но статья так и не вышла. Из Намбулы вестей не было. Иногда мне казалось, что я сошла с ума и все это происходит лишь в моем воображении.
На следующей неделе в колонке новостей “Ньюс” появилось крошечное сообщение.
БЕЖЕНЦЫ: КРИЗИС В НАМБУЛЕ
По сообщению сотрудников благотворительных организаций Восточной Намбулы, более 10 000 беженцев из Кефти, повстанческой провинции Абути, пострадавших в результате гражданской войны и нашествия саранчи, в данный момент находятся на пути в лагеря. Администрация лагерей беженцев опасается, что из-за нехватки продовольствия и медикаментов катастрофа может достигнуть масштабов массового голода 1985 года.
На следующий день в разделе зарубежных новостей “Таймс” появилась статья на две колонки. Корреспондент докладывал из Эль-Дамана. Количество беженцев, по его словам, уже равнялось двадцати тысячам. Он приводил заявление каких-то “сотрудников благотворительных организаций”, которые утверждали, что запасы продовольствия в лагерях иссякнут через две недели. Корреспондент также процитировал мои слова, довольно бессмысленно и не к месту, и добавил, что я уволилась из “Содействия”, разочаровавшись в его бездействии. Правительство Эль-Дамана отделалось стандартной фразой: у них не хватает продовольствия, чтобы прокормить собственный народ, не говоря уж о беженцах. Представители ООН выступили со следующим заявлением:
Сообщения о передвижении беженцев из горных районов Кефти к границе с Намбулой невозможно подтвердить из-за нестабильной обстановки в регионе. Представитель ООН посетовал на равнодушие чиновников и бюрократическую путаницу.
Может, эта заметка послужит своего рода импульсом, движущей силой? Я летела в офис как на крыльях. Но комната была пуста. Я позвонила Оливеру – узнать, что случилось, но Гвен сказала, что он на совещании и освободится не раньше обеда.
Зазвонил телефон. Это был Эамонн Солт.
– Вы видели “Таймс”? – взволнованно спросила я.
– Да, конечно. Статья не слишком хорошо отразится на репутации “Содействия”, как вы думаете?
– Почему? О чем вы?
– Упоминание о вашем увольнении. У нас не было возможности сказать слово в свою защиту.
– Но я же говорила вам, что была в редакции “Таймс” и “Ньюс”. Вы им звонили?
Молчание.
– Так в чем же проблема?
– Мне кажется, нужно разработать особую стратегию общения с прессой. Тщательно продумать тактику, организовать пресс-конференцию. Можно поговорить с Оливером?
– Он будет занят все утро. Может, договориться о встрече?
– Да, конечно. А пока предлагаю вам обзвонить всех знаменитостей и проследить за тем, чтобы никто не сболтнул лишнего, прежде чем мы не продумаем стратегию.
Так я и сделала. В половине случаев мне пришлось говорить с агентами, в половине – с автоответчиками, но я сообщила всем, что не стоит выпускать кота из мешка, пока не наступит время.
Остаток дня я провела за составлением таблиц и переговорами с “Серкл Лайн” о перевозке груза и деталях спонсорской сделки. Все прошло без проблем: если мы обеспечим хорошую рекламу и снарядим первую партию продовольствия, они готовы предоставить самолет через две недели.
Но съемочная группа “Фокуса” все так же бесцельно слонялась по офису, явно без дела. Работа застопорилась.
Оливер позвонил в пять часов.
– Привет, зайдешь на минутку?
Он лежал на кожаном диване, закинув руки за голову. Пиджака на нем не было.
– Заходи, садись.
Я присела на противоположной стороне дивана и протянула ему “Таймс”.
– Здорово, правда? – спросила я, когда он закончил читать.
– Для беженцев вовсе не здорово, – произнес он, возвращая газету.
В дверь постучали, и появилась Гвен с двумя чашками чая.
– Ты свободна, Гвен, – сказал он. – У тебя сегодня французский?
– Да, большое спасибо, – с обожанием ответила она.
– Что ты делаешь завтра вечером? – спросил он, дождавшись, пока она уйдет.
– А что?
– Поужинаем вместе.
– Зачем?
– Хочу поговорить.
– О чем? Давай сейчас поговорим. Он вздохнул и помешал ложечкой чай.
– Мне звонил твой Эамонн Солт, насчет пресс-конференции, – сказал он.