Мы доели курицу, потом поехали ко мне, зажгли камин и посмотрели «Друзей»; потом Марк решил принять ванну. Когда он был там, раздался звонок в дверь.
– Да?
– Бриджит, это Даниел.
– Эмм…
– Не позволишь ли мне войти? Это важно.
– Подожди, я спущусь. – И оглянулась на ванную.
Лучше уж всё выяснить с Даниелом, но при этом не рисковать и не дёргать Марка. Как только открыла входную дверь, сразу поняла, что совершила ошибку.
Даниел был пьян:
– Так ты напустила на меня полицию, а? – едва выговорил он.
Не отводя от него взгляда, начала потихоньку отходить назад, как от гремучей змеи.
– У тебя под пиджаком ничего не было. Ты…
Вдруг – быстрые шаги на лестнице. Даниел взглянул вверх, – и – бах! – Марк Дарси с размаху ударил его в челюсть. Он отлетел к двери, из носа у него полилась кровь. Марк с испуганным видом.
– Прошу прощения, – произнёс – Э-э-э…
Даниел попытался подняться, Марк стал помогать.
– Очень сожалею, – вежливо повторил он. – С вами всё в порядке? Может, отвезти вас, эмм… Даниел изумлённо вытер нос.
– Я тогда пойду… – обиженно пробормотал он.
– Да, – кивнул Марк. – Думаю, так лучше всего. Просто оставь её в покое. Или, эмм, мне придётся, понимаешь, сделать это снова.
– Н-да, понятно, – покорно согласился Даниел.
Вернувшись в квартиру, мы заперли дверь и развернули бурные действия на постельном фронте. Чёрт, поверить трудно – в дверь снова зазвонили.
– Пойду-ка я! – заявил Марк, заворачиваясь в полотенце с серьёзным выражением мужской ответственности на лице. – Наверняка снова Кливер. Оставайся здесь.
Через несколько минут раздались громкие шаги и дверь в спальню распахнулась. Я чуть не вскрикнула – появилась голова детектива Керби. Красная от смущения, натянула одеяло до подбородка и проследила за его взглядом: у кровати разбросаны одежда и бельё… Он закрыл за собой дверь.
– Всё в порядке, – спокойно, ободряюще произнёс детектив, словно я вот-вот спрыгну с небоскрёба. – Можете мне всё рассказать, вы в безопасности – мои люди держат его внизу.
– Кого – Даниела?
– Нет, Марка Дарси.
– Зачем?.. – Я совершенно растерялась. Детектив оглянулся на дверь.
– Мисс Джонс, вы нажали кнопку тревоги.
– Когда?
– Около пяти минут назад. Мы получили повторяющийся, постоянно усиливающийся сигнал.
На спинке кровати, куда я повесила кнопку тревоги, её нет. Смущённо порывшись в постели, извлекла оранжевое устройство.
Детектив Керби посмотрел на кнопку, на меня, на вещи, разбросанные по полу, усмехнулся.
– Так, так, понятно. – И открыл дверь. – Можете войти, мистер Дарси, если у вас ещё остались, э-э-э, силы.
При этом эвфемистичном описании ситуации среди полицейских раздались смешки.
– О'кей, мы уходим. Желаю приятно провести время, – попрощался детектив Керби, пока полицейские гурьбой спускались по лестнице. – Да, вот только одно: первоначальный подозреваемый – мистер Кливер.
– Я не знала, что Даниел – первоначальный подозреваемый! – воскликнула я.
– Так вот. Мы пытались пару раз допросить его, и он, кажется, очень рассердился. Может, стоить позвонить ему и загладить неприятную ситуацию?
– Да, спасибо, – язвительно поблагодарил Марк, стараясь сохранить достоинство, несмотря на то, что с него съезжало полотенце. – Спасибо, что хоть сейчас предупредили.
Марк проводил детектива Керби, и я слышала, как он объяснил ему про драку, а детектив просил сообщать ему обо всех проблемах, например о такой ерунде, как что мы решим насчёт Гари – предъявлять ли ему обвинение.
Когда Марк вернулся, я всхлипывала – просто вдруг разразилась, а раз у меня это почему-то произошло – не остановиться.
– Всё в порядке. – Марк крепко меня обнял и погладил по голове. – Теперь уж всё в порядке.
6 декабря, суббота
11.15. Отель «Кларидж». А-а-а! А-а-а! А-а-а-а-а-а! Через сорок пять минут свадьба, а я только что поставила на платье огромное пятно лака для ногтей «Руж нуар».
Что я делаю? Свадьба – это безумная, пыточная затея. Жертвы пытки – гости (хотя, конечно, не до такой степени жертвы, как клиенты Международного комитета по амнистиям), разодетые в странные вещи, какие никогда не надели бы в нормальной ситуации (например, белые колготки): вынуждены вставать в субботу практически посреди ночи, носиться по дому с криками «Чёрт! Чёрт! Чёрт!», пытаясь отыскать старые куски обёрточной бумаги с серебряными узорами; заворачивать идиотские, бесполезные подарки, как продавцы мороженого или булочек (эти обёртки предназначены для бесконечного использования в кругу Самодовольных Женатиков – ведь кому охота тащиться вечером домой и битый час просеивать ингредиенты в гигантскую пластмассовую машину, чтобы утром, по дороге на работу, съесть целую гигантскую булку, когда можно просто купить шоколадный круассан вместе с капучино?); потом ехать 400 миль, жуя винные жвачки, купленные на бензоколонках; бороться с тошнотой в машине, не в состоянии найти церковь. Посмотрите на меня! Почему я, господи? Почему? Такой вид, будто у меня на платье пятно от менструации, причём платье я почему-то надела задом наперёд.
11.20. Слава богу, только что вернулась Шеззер; решили, что лучше всего вырезать пятно лака из платья: ткань жёсткая, блестящая и так топорщится, что лак её не пропитал и не попал на нижнюю юбку, а она такого же цвета – прикрою дырку букетом.
Да, уверена – сойдёт, никто и не заметит; может, даже подумают, такой фасон, как будто всё платье – часть огромного куска кружева.
Так, спокойствие и достоинство, внутреннее достоинство. Дырка или там ещё что-нибудь на платье не повод для беспокойства, существуют другие, более важные вещи – к счастью. Всё будет в порядке. Шез вчера вечером сильно перебрала; надеюсь, переживёт сегодняшний день.
Позже. Проклятье! Мы опоздали в церковь всего на двадцать минут, и я немедленно стала искать Марка. Уже со спины поняла – он напряжён. Тут заиграл орган, Марк обернулся, увидел меня – и вид у него такой, будто сейчас расхохочется. Трудно его винить – ведь я одета даже не как диван, а как огромный гриб-дождевик.
Величественной процессией мы двинулись по проходу. Боже, Шез выглядела плохо – приняла выражение напряжённой концентрации, чтобы никто не заметил её похмелья. Шли, кажется, целую вечность.
Нет, зачем? Зачем?
– Бриджит, взгляни под ноги!.. – зашептала Шез.