– Тогда я еще и не такой лапши навешал бы на уши тому погранцу! – пожал плечами Максим. – Это была просто камуфля, как вы не понимаете? Но я сразу понял, что дело нечисто, и когда увидел, как вы трясетесь пред сержантом с оттопыренными ушами… – Из горла Максима вырвался какой-то слабый звук, напоминающий сдавленный смех. – Он-то небось всего-навсего хотел познакомиться с хорошенькой доступной девушкой, а вы чуть в обморок со страху не брякнулись. Вот я и подумал, что пора выручать. – Он широко улыбнулся, глядя в Кирины глаза.
Она тотчас же опустила их. Очевидно, от нее требовалась реплика – спасибо.
Но за что – спасибо? За своевременную поддержку и спасение? Или… за цветы? А заодно и за сумасшедший, наглый поцелуй, о котором Кира до сих пор не может вспомнить без дрожи… Вот именно, без дрожи оскорбленного достоинства! Поэтому Кира подала другую реплику:
– То есть как это – доступной?!
– Да вы, верно, не представляете, как выглядите в этом бриллиантовом парике! – фыркнул Максим. – Кстати, я давно хотел спросить – вам в нем не жарко?
– А вот это, – вконец обиделась Кира, – уж совершенно не ваше дело!
– Отчего же, – покачал головой Максим. – Очень даже мое: покуда вы сидите в моей машине.
– Да пропади она пропадом, ваша машина! – взвилась Кира, опять вцепляясь в ручку и принимаясь крутить ее. – Как тут открывается?!
– Вообще-то в другую сторону. Но вы лучше погодите, – пальцы Максима опять стиснули ее локоть, и Кира не смогла сдержать нового приступа дрожи… дрожи возмущения, чего же еще?
– Что у вас с этим Мыколой произошло? – спросил Максим. – Ну-ну, говорите, уж я-то имею право знать: ведь я вас дважды выводил из-под обстрела!
«Что сказать? Что ему сказать? – лихорадочно заметались мысли. – Все что угодно – кроме правды!»
– Ну… он ко мне лез, – выдавила Кира. – Пристал, как банный лист.
– Под вечер запели гормоны, и стал небосвод голубым… – пропел Максим. – Ну что же, и не такое случается. А вы были в тот момент одеты так же, как сейчас? Если да, то я его вполне понимаю!
– К вашему сведению, я была совершенно одета! – разозлилась Кира. – И застегнута сверху донизу.
Она вспомнила топик на бретельках и юбку с разрезами на бедрах – и разозлилась еще больше.
– Ну, полез – и что? – не отставал Максим. – Вы ему, извиняюсь, отказали?
– Я… ему отказала, дав по морде, – устало ответила Кира, опуская некоторые малозначащие детали, вроде табуретки.
– Ого! – присвистнул Максим. – Это серьезно! То-то бедный Мыкола удивился небось! И что? Он преследует вас своей страшной местью? Не доставайся же никому? Документы, что ли, тоже он отнял? И как вы намерены отстаивать свои права?
– Я хочу добраться домой, в Нижний Новгород, – созналась Кира. – У меня там есть знакомые в…
– В органах, очевидно? – смекнул Максим. – Понятно. И они восстановят справедливость, да? Ну что ж, и такое бывает… А какое интересное совпадение – насчет Нижнего-то Новгорода! Дело в том, что я работаю в Москве. И, строго говоря, направляюсь именно туда. А в Феодосии просто пытался наскрести деньжат на бензин: за время отпуска изрядно-таки промотался!
– То есть семья у вас в Коктебеле, а вы сами – в Москве? – пробормотала Кира. – И кем же вы там работаете?
– Есть много профессий, хороших и разных, – жизнерадостно сообщил Максим. – А поскольку я человек разносторонний, то успеваю и здесь, и там. Так вот: Москва-то и Нижний Новгород, вообще говоря, почти по пути! Я мог бы вас подвезти.
– У меня больше ничего нет, – развела руками Кира. – Вообще ни гроша, только кое-что из одежды, но…
– Так вы что, намереваетесь оплатить дорогу, добывая брильянты из своего парика? – усмехнулся Максим. – Нет, дорогая Кира Чиароскуро, вы меня напрасно приняли за рвача. Я очень даже неплох, если поглубже заглянуть в душу. И она, бессмертная душа моя, сейчас настойчиво рекомендует мне не грабить вас, подобно татю с большой дороги, а довезти до Нижнего за те же деньги. В смысле за тот же «Ролекс». Цена его три тире пять тысяч баксов, правильно?
– Думаю, пять без всякого тире, – улыбнулась Кира.
– Ну, тем более я в выигрыше! – обрадовался Максим. – Ну что, едем?
Кира молчала. Она была несколько растрогана этой рукой помощи, которую опять простерла ей судьба после того, как подставила столько подножек. И не чувствовала почему-то никакой радости. Может быть, ей стало вдруг жаль часов? Конечно, было бы куда лучше, если бы Максим вернул «Ролекс» и сказал, что не нужно ему никакой платы, что он готов довезти ее до Нижнего и вообще куда угодно просто так, потому что…
«Дурочка ты, Кирочка! – вылезла из подсознания подружка Аллочка. – Потому что он навек отравлен этим поцелуем – или как там пишут в твоих любимых дамских романчиках?»
Да, именно так и пишут, дорогая Аллочка. Ты, как всегда, права, царство тебе небесное…
Итак, все дело в том, что Кире жаль «Ролекс».
– Отлично! – твердо сказала она, вскидывая голову и холодно глядя в невозможно-зеленые глаза Максима. – Только еще два пункта соглашения мне хотелось бы обсудить. Первое: вам придется взять меня на довольствие, потому что если я говорю – ни гроша, то так оно и есть. Разумеется, в Нижнем я вам немедленно верну деньги.
– Да ладно, – буркнул Максим. – Ну сколько вы там съедите, за три-то дня? Беру вас на полный пансион: питание войдет в стоимость проезда. А второе что за условие?
Кира поджала губы, отвернулась к окну и выдавила:
– Мне необходимо помыть голову… и вообще. Тут протекают какие-нибудь реки?
* * *