Пока за мной точно никто не гонится, но вслед стреляют. Пули щёлкают по камням, рвут листву. Но в меня уже не попасть: терраса скрыла — на это я и рассчитывал.
На вершину выбрался минут через десять, подвывая от боли в колене. Плечо, как ни странно, вело себя относительно терпимо. Жгло, дёргало, но на фоне колена этого можно было не замечать. Рухнул, упёршись в камень спиной, вцепился правой, здоровой рукой в колено, начал массировать. Когда уже этот солпадеин подействует, мать его? Я скоро с места сдвинуться не смогу. А руки, кстати, чувствительность опять обрели — хоть это радует. И голова вроде как проходит.
Надо бы человеческую перевязку сделать — из-под пластыря уже кровь просачивается. Хорошо, что её пока рукав «лохматого» задерживает, но скоро потечёт на землю. Так не годится. Но и здесь место для этого неподходящее. Я встал, тяжело опираясь рукой о камень, и пошёл дальше, стараясь двигаться как можно быстрее. На вершине холма промоина исчезла, но земля стала пологой. Я резко свернул вправо. Отсюда мне будет проще следить за преследованием, случись такое, да и вероятность, что я пойду в этом направлении, всё же ниже. Логичней было бы идти дальше и попытаться затеряться в холмах, двигаясь в сторону моря, а я по часовой стрелке как будто пытаюсь вернуться на прежнее место. Точнее, двигаюсь в сторону вершины всего острова, где все ворота сходятся.
Прошёл в таком темпе ещё минут двадцать. Преследования не слышно. Тогда можно заняться собой. Плюхнулся на камень, торчащий из травы, стащил с себя до половины «лохматого», извлёк из кармана разгрузки ИПП. Рванул обёртку. ИПП с хитростью: под оболочкой сетка, покрытая нитратом серебра, которая прижимается прямо к ране. Тампоны потом не прилипают, и самое главное — это самое серебро отличный антисептик. Вот я и приложил сеточку. На неё — подушку, поверх подушки намотал слой бинта. Теперь лучше, даже болит меньше как будто. Хотя маскировочный комбинезон натягивать обратно пришлось одной правой рукой. Достал флягу, отхлебнул из неё, прополоскал рот, выплюнул. Всю пыль сожрал, какая была по дороге. Затем напился. Всё, хорош прохлаждаться.
Надеюсь, собак у Патрульных сил нет. По крайней мере, я их не видел и ничего о них не слышал. Да и зачем им собаки? Здесь, на Нью-Хэвене, никакой войны и никаких погонь изначально не предполагалось. Тут самая тыловая из всех тыловых частей Ордена. Здесь даже жилую зону никто не патрулирует на предмет наведения порядка, потому что смысла нет.
До конца хребта я дошёл примерно минут за пятнадцать. Часто останавливался, подолгу прислушивался. Шуму хватало. Стрельба прекратилась уже давно — с тех пор, как самолёт улетел, издалека слышался звук многочисленных моторов, какие-то голоса, крики. Но за мной вроде как никто не шёл. Но это по первому впечатлению. От погони я, может, и оторвался, но такой ценой, что оставшиеся в живых, а заодно и их товарищи, меня на куски разорвут голыми руками, если поймают. Поэтому лучше было бы, если не поймали. Я лучше одним куском ещё побегаю.
Когда земля пошла под уклон, я двинулся ещё осторожней. Болеутоляющее явно начало действовать: боль в колене стала не такой жгучей, и левая рука более или менее заработала. С автоматом на изготовку я крался от куста к кусту, от ствола к стволу. За фланги я пока не опасался. С правого фланга если кто и будет лезть, то я его услышу: очень уж круто и скользко, слева — не успели бы туда пройти. Если и ожидать опасности, то с тыла, от преследователей, что менее вероятно, и с фронта, если они решили зайти с двух сторон. Тут уже вероятность высокая.
Присмотрел целое скопление широколиственных кустов с какими-то папоротниками под ними. Неплохое укрытие, на случай чего, и в сторонке от самого удобного прохода. Там всё заросло, без треска и шума не проломишься, так что противник там не пойдёт. Присел опять, прислушался. Ничего не слышу, но и противник вроде бы не обещал передвигаться исключительно с песнями. Я, стараясь не выходить даже из теней, тихо двинулся вперёд. Впереди кусты вроде малинника, только без ягод, а с какими-то стручками вроде перца чили — вот за ними можно схорониться. Плавненько и тихонько перебежал туда, присел, аккуратно выглядывая в просветы между листьями.
Идут. Две группы. В одной пять человек, во второй — шесть. Все с лёгким стрелковым, М4 или M16, со всеми приблудами вроде коллиматоров, дополнительных рукояток, тактических фонарей, подствольников. По одному «миними», которые у американцев именуются М249, на каждую группу. По одному бойцу с такими же AR-15, какие нам Смит выделил для захвата судна, с хорошей оптикой.
Идут, кстати, скорым маршем, особо никого не опасаясь. Скорее, спешат на помощь своим. Там-то наверняка не всех убило — сумели вызвать подмогу. На что я, собственно говоря, и рассчитывал. Стараясь не ступать по траве, а выбирая каменистые проплешины, я быстро пошёл назад, обогнул с обратной стороны примеченную загодя группу кустов, залёг. Затем медленно-медленно, старясь ничего не сломать, заполз под папоротники. По идее, я должен просто раствориться в этой тени и зелени. И не думаю, что меня станут искать именно здесь. Противник наверняка думает, что после устроенной засады я попытаюсь оторваться и уйти как можно дальше. А я пока здесь полежу. Долго и неподвижно.
Я чуть не уснул в своём убежище, но всё же не уснул. Мимо меня раза четыре в разных направлениях проходили патрули противника. Последний прошёл прямо за спиной, метрах в десяти, но я так и остался невидимкой. Не искали меня тут. Если и прятаться, то надо не так, как я — чуть не на самом проходном месте. Прячутся где потише и поглуше.
Собак так и не было, за что я раз тысячу возблагодарил все высшие силы, которые только существуют в этом и любом другом мире. Час назад надо мной, на небольшой высоте, пролетел вертолёт «хьюи», тот самый, легендарный ещё с Вьетнама. Наверное, пригнали с американской территории или с Острова Ордена, после того, как обнаружили, что все местные летающие машины переломаны. Но обнаружения я не боялся. Тепловизор меня не возьмёт — я уже говорил почему. Горячие камни, много листвы и всё такое.
К вечеру колено моё немного успокоилось, доставая лишь унылой тупой болью, а вот с плечом стало хуже. Я дважды глотал ударные дозы анальгетиков, и после третьего приёма их действие явно ослабло. Сквозь повязку проступило большое кровавое пятно, рана дёргала и горела, как будто в ней кто-то штопором ковырялся.
Пару раз я проверял, включилась ли мобильная связь на острове, но оба раза телефон показывал «Сеть недоступна». Очень кстати мы раздолбали ретранслятор. Молодцы. Хоть сам себе руку пожимай. Левой — правую и наоборот.
Ближе к вечеру всё хождение в этих местах прекратилось. Я пополз к тому самому «малиннику», из-за которого обнаружил патруль противника, вооружился биноклем и начал посекторно осматривать окрестности. После минут десяти мне удалось засечь только один парный пост на вершине соседней гряды, примерно в километре от меня, особо и не скрывавшийся. Больше никого в поле зрения не было. От аэродрома доносился приглушённый шум моторов, какой-то стук.