— Это Аргус, — объяснила Рейчел. — Глава нашей службы безопасности. Он тут присматривает за всем… так сказать.
Аргус кивнул. Глаз на его подбородке подмигнул Пайпер.
— Где… — снова попыталась произнести Пайпер… такое ощущение, будто ей набили рот ватой.
— Ты в Большом доме, — сказала Рейчел. — Здесь офис лагеря. Мы тебя перенесли сюда, когда ты вырубилась.
— Ты меня подхватила, — вспомнила Пайпер. — Голос Геры…
— Извини. Поверь мне — я тут ни при чем: она сама вселилась в меня. Хирон тебя вылечил нектаром…
— Нектаром?
— Напитком богов. В небольших количествах он излечивает полубогов, если только не сжигает их до праха.
— Ого. Здорово.
— Ты помнишь свое видение? — Рейчел подалась вперед.
На Пайпер накатил ужас — она подумала, что речь идет о видении с гигантом. Но она сразу же поняла: Рейчел спрашивает ее о том, что произошло в домике Геры.
— Что-то случилось с этой богиней, — сказала Пайпер. — Она требовала, чтобы я освободила ее, словно она оказалась в ловушке. Она говорила о том, что земля поглотит нас, потом про кого-то огнедышащего и еще что-то о солнцестоянии.
Аргус в углу издал урчащий грудной звук. Все его глаза разом замигали.
— Гера создала Аргуса, — пояснила Рейчел. — Когда речь заходит о ее безопасности, он становится очень чувствительным. Мы стараемся делать все, чтобы он не плакал, потому что, когда в последний раз это случилось… произошло настоящее наводнение.
Аргус шмыгнул носом. Он ухватил в кулак салфетки со стола и принялся протирать глаза по всему телу.
— Итак… — Пайпер старалась не смотреть, как Аргус стирает слезы с локтей. — Что же случилось с Герой?
— Мы толком не знаем. Кстати, к тебе приходили Аннабет и Джейсон. Джейсон не хотел уходить, но у Аннабет возникла одна идея, как вернуть ему память.
— Это… это здорово.
Джейсон приходил к ней? Жаль, что она была без сознания. Но если к нему вернется память, так ли уж хорошо это будет? Пайпер все еще не хотела отказываться от мысли, что они знали друг друга. Не хотела, чтобы их отношения оказались всего лишь проделкой тумана.
«Забудь об этом, — сказала она себе. — Если ты хочешь спасти отца, то не имеет никакого значения, нравишься ты Джейсону или нет. Он все равно тебя возненавидит. Все здесь тебя возненавидят».
Пайпер посмотрела на церемониальный кинжал, висящий у нее на боку. Аннабет сказала, что это оружие — знак власти и высокого положения, но в сражении им обычно не пользуются. Ничего существенного. Бутафория, как и сама Пайпер. И называется он Катоптрис — зеркало. Она больше не осмеливалась доставать его из ножен, потому что собственное отражение было для нее невыносимо.
— Ты не переживай. — Рейчел сжала ей руку. — Джейсон, похоже, хороший парень. У него тоже было видение. Во многом похожее на твое. Что бы ни происходило с Герой, я думаю, что ваша с ним судьба — действовать вместе.
Рейчел улыбнулась так, словно это было хорошей новостью, но настроение Пайпер только ухудшилось. Она думала, что этот поиск — что бы он собой ни представлял — будет касаться безымянных людей. А теперь же Рейчел фактически говорила ей: «Хорошая новость. Не только твоего отца держит в заложниках какой-то великан-людоед, но тебе еще придется предать парня, который тебе нравится! Ну как тебе это?»
— Слушай, — сказала рыжеволосая. — Нечего реветь. Все образуется.
Пайпер вытерла глаза, пытаясь взять себя в руки. Это было на нее не похоже. Она ведь считалась такой крутой — угонщица автомобилей, которой все нипочем, гроза частных школ Лос-Анджелеса. А вот на тебе — плачет, как ребенок.
— Откуда тебе известно, что меня ждет?
Рейчел пожала плечами:
— Я знаю, это трудный выбор, да и варианты у тебя не ахти. Я уже сказала, у меня иногда бывают предвидения. Но ты будешь признана у костра. Я почти уверена. Когда ты узнаешь, кто твой божественный родитель, многое, возможно, станет яснее.
«Яснее, — подумала Пайпер. — Но необязательно лучше».
Она села в кровати. Голова у нее болела так, будто кто-то вбил ей копье в лоб. «Твою мать не вернуть», — сказал ей отец. Но сегодня вечером мать явно может признать ее. Впервые в жизни Пайпер была не уверена, что хочет этого.
— Надеюсь, это Афина. — Она подняла глаза, боясь, что Рейчел может высмеять ее, но оракул только улыбнулась.
— Пайпер, я тебя не осуждаю. Честно говоря, я думаю, что Аннабет тоже на это надеется. Вы с ней во многом похожи.
От этого сравнения Пайпер почувствовала себя вдвойне виноватой.
— Очередное предчувствие? Ты обо мне ничего не знаешь.
— Ты еще удивишься.
— Ты говоришь это, потому что ты — оракул. Ты должна говорить всякие таинственные вещи.
— Не буду выдавать тебе мои секреты, Пайпер. — Рейчел рассмеялась. — И не беспокойся. Все уладится; может, только не так, как ты думаешь.
— Ну… твои слова не слишком обнадеживают. Где-то вдалеке раздался звук горна-раковины. Аргус заворчал и открыл дверь.
— Обед? — догадалась Пайпер.
— Ты его проспала, — улыбнулась Рейчел. — Уже время костра. Идем узнаем, кто ты.
Мысль о костре до смерти пугала Пайпер. Она вспомнила громадный алый костер из ее снов, отца, привязанного к столбу.
Но то, что она увидела, навеяло ей не менее ужасное воспоминание: о хоровом пении. В склоне холма были вырублены ряды-ступеньки, амфитеатром спускающиеся к выложенному камнем кострищу. Ряды занимали пятьдесят или шестьдесят парней и девчонок, сидевших группками под разными знаменами.
Пайпер увидела Джейсона в первом ряду около Аннабет. Лео сидел неподалеку, с группкой коренастых ребят, под знаменем стального цвета, украшенного молотом. Перед костром дергались под музыку несколько ребят с гитарами и странными старомодными арфами — лирами? Они горланили песню о доспехах, что-то о том, как их бабушка собиралась в поход. Все остальные подпевали им, изображая, как они облачаются в доспехи, и валяя дурака. Пожалуй, ничего более странного Пайпер в жизни не видела — одна из тех песен у костра, которая при свете дня была бы совершенно немыслимой, но в темноте, при всеобщем участии она казалась лишь немного глуповатой, но смешной. По мере того как нарастала энергетика, усиливалось и пламя, из красного превращаясь в оранжевое, потом в золотое.
Песня наконец завершилась шумными и долгими аплодисментами. Подскакал какой-то тип на коне. По крайней мере, в мерцающем свете костра Пайпер показалось, что это кто-то на коне. Потом она поняла, что это кентавр: его нижняя часть была от белого коня, а верхняя — от мужчины средних лет с кудрявыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Он размахивал копьем, на которое было нанизано жареное маршмеллоу.