Он принялся чистить контрольный диск. Пока Лео работал, остывающего дракона засыпал снег. Лео приходилось время от времени останавливаться, вызывать огонь и плавить снег, но преимущественно он работал в режиме автопилота, руки действовали сами по себе, а мысли были где-то далеко.
Лео не мог простить себе то, каким глупцом он выглядел во дворце Борея. Он должен был сразу понять, что боги зимы возненавидят его с первого взгляда. Сын бога огня, прилетевший на огнедышащем драконе в ледяной пентхаус… да, наверное, не лучший вариант. И все же он чувствовал себя обиженным. Джейсон и Пайпер удостоились чести посетить тронный зал. А Лео пришлось ждать в холле с Калом, полубогом хоккея и серьезных мозговых травм.
«Огонь дрянь», — сказал ему Кэл.
Это объясняло многое. Лео понимал, что все равно не сможет долго скрывать от своих друзей правду. После того как он попал в Лагерь полукровок, в голове у него все время звучали строки пророчества: «В огне и буре мир гибнет снова».
А Лео был огненным мальчиком, первым после 1666 года, когда сгорел Лондон. Если он скажет своим друзьям, что может натворить («Эй, ребята, знаете что? А ведь я могу уничтожить мир!»), то вряд ли кто-нибудь будет рад его возвращению в лагерь. Тогда снова придется пуститься в бега. И хотя ему не привыкать, эта мысль угнетала.
Потом появилась Хиона. До чего же она была хороша! Лео знал, что вел себя как полный идиот, но ничего не мог с собой поделать. Одежду ему привела в порядок срочная служба химчистки отеля, что, кстати, было очень мило с их стороны. Он расчесал волосы (это занятие всегда давалось ему с трудом) и даже обнаружил, что у пояса можно попросить мятные таблетки для освежения дыхания. И все это делалось в надежде, что Лео сможет подойти к ней. Как же, размечтался.
Быть всюду лишним (история его жизни!) — среди родственников, в приютах, повсюду. Даже в «Школе джунглей» последние три недели Лео чувствовал себя третьим лишним, когда Джейсон и Пайпер, единственные его друзья, стали парочкой. Он был рад за них и всякое такое, но все же у него возникало ощущение, что он больше им не нужен.
Когда Лео узнал, что все время пребывания Джейсона в школе было иллюзией (своего рода отрыжкой памяти), он втайне испытал облегчение. Это давало возможность перезагрузки. Теперь Джейсон и Пайпер снова продвигались к тому, чтобы стать парочкой. Это было ясно из того, как они только что вели себя на складе, они словно хотели поговорить наедине, чтобы Лео не было рядом. А чего он ждал? Он опять останется третьим лишним. Хиона окатила его холодным душем быстрее, чем все остальные.
«Прекрати Вальдес, — принялся он выговаривать себе. — Никто не будет петь тебе дифирамбы, потому что ты ничего собой не представляешь. Отремонтируй этого дурацкого дракона».
Работа так поглотила его, что он даже не мог сказать, сколько времени прошло, когда раздался этот голос:
«Ты ошибаешься, Лео».
Он сделал неловкое движение кисточкой и уронил ее в голову дракона, потом встал, но говорившего не увидел. Лео оглянулся. Снег и химическая слизь из туалетов, даже сам асфальт расплылись, словно превратились в жидкость. Площадь шириной в десять футов образовала глаза, нос и рот — гигантское лицо спящей женщины.
Она не то чтобы говорила — губы ее не двигались. Но Лео слышал ее голос у себя в голове, словно вибрации проходили сквозь землю прямо в его ноги и эхом отдавались в скелете.
«Ты им отчаянно нужен, — сказала она. — В некотором смысле ты самый важный из этой семерки — как контрольный диск в голове дракона. Без тебя вся сила остальных не имеет значения. Они никогда не доберутся до меня. Никогда не остановят меня. И я проснусь окончательно».
— Ты… — Лео так трясло, что он не был уверен, произнес это вслух или нет. Он не слышал этого голоса с восьми лет, но не сомневался: это она — земляная женщина, та, что он видел в заводском цеху. — Ты убила мою маму.
Лицо шевельнулось. Губы скривились в медленную ухмылку, словно она видела какой-то сладкий сон.
«Ах, Лео. Я ведь тоже твоя мать — Первая мать. Не враждуй со мной. А теперь уходи. Дай моему сыну Порфириону подняться и стать царем. И тогда я облегчу твое бремя. Ты с легкостью будешь идти по жизни».
Лео схватил ближайшее, что оказалось под рукой, — сиденье от унитаза — и швырнул его в это лицо.
— Оставь меня!
Сиденье ушло в жидкую землю. Захлюпали снег и слизь, и лицо растворилось.
Лео уставился в землю, ожидая, что лицо появится снова. Но оно не появилось. Лео предпочел думать, что ему это привиделось.
Потом он услышал какой-то звук со стороны склада, словно столкнулись два грузовика. Металл скрежетал и стонал, и этот звук эхом разносился по двору. Лео сразу же понял, что Джейсону и Пайпер грозит опасность.
«А теперь уходи», — только что сказал ему голос.
— Ну уж нет! — прорычал Лео. — Дай-ка мне самый большой молоток, какой у тебя есть.
Он залез в пояс и вытащил оттуда трехфунтовый двусторонний молоток с одним заостренным концом. Соскочил со спины дракона и побежал в направлении склада.
Лео остановился у дверей, чтобы перевести дух. Голос земляной женщины все еще отдавался в его ушах, напоминал о гибели матери. Меньше всего ему хотелось нырять в еще одно темное заводское помещение. Внезапно он снова почувствовал себя восьмилетним мальчиком, одиноким и беспомощным, а те, кто был ему небезразличен, оказались в ловушке и в беде.
«А ну прекрати, — сказал он себе. — Именно это ей и надо — чтобы ты так себя чувствовал».
Но страх никуда не делся. Лео глубоко вздохнул и заглянул внутрь. Все вроде было как раньше. Серый утренний свет просачивался сквозь дыру в крыше. Несколько лампочек тускло светило, но большая часть пола была погружена в темноту. Он разглядел мостки наверху, нечеткие очертания тяжелого оборудования вдоль сборочной линии, но никакого движения. Его друзей нигде не было видно.
Лео хотел было окликнуть ребят, но что-то остановило его… И потом он понял: это запах. Какой-то неправильный — вроде горелого моторного масла и дурного запаха изо рта.
В помещении находилось нечто, не принадлежащее роду человеческому. Лео был в этом уверен. Его тело переключилось на самую высокую скорость, все его нервы были натянуты.
Откуда-то с нижнего уровня раздался голос Пайпер:
— Лео, помоги!
Но Лео придержал язык. Как могла Пайпер с ее сломанной лодыжкой спуститься с мостков?
Он проскользнул внутрь и нырнул за контейнер. Медленно, сжимая молоток в руке, двигался он к середине помещения, прячась за ящиками и шасси грузовиков. Наконец он добрался до сборочной линии и присел за ближайшим узлом — краном с рукой-манипулятором.
— Лео? — снова раздался голос Пайпер.
На это раз голос прозвучал менее уверенно, но где-то совсем рядом. Прямо над сборочной линией на цепи со стрелы крана свисал здоровенный двигатель — болтался себе в тридцати футах над полом, словно его оставили там с того времени, когда завод еще не был закрыт. Под ним на конвейере стояло шасси грузовичка, а вокруг него находились три темные формы размером с вильчатый погрузчик каждая. Неподалеку на двух других автоматизированных стрелах-манипуляторах висели какие-то предметы поменьше — может быть, тоже двигатели, только один из них дергался, как живой.