— Да, но, к сожалению, не все местные лорды поняли.
— Граф?
Он пояснил:
— Несмотря на то что Турнедо вышло из войны, сдавшись на милость победителей, один из провинциальных лордов не возжелал принять эти реалии. Откуда-то привел небольшой, но очень сильный отряд прекрасно подготовленных рыцарей, ударил нашим войскам во фланг. К стыду своему, должен признаться, погнал их, растерявшихся от неожиданности, как овец…
— Вас там, граф, не было, — сказал я с сочувствием.
— Не было, — согласился он, в голосе прозвучало и облегчение, не виноват в том позоре, но тут же нахмурился. — Мне надо было предвидеть такое и быть там!
— Все предвидит только Творец, — сказал я. — Да и станет тот турнедский безумец сражаться с целым королевством! Конечно же, смирится с положением вещей.
Он покачал головой, глаза стали сердитыми.
— Есть настолько твердоголовые, не понимают даже то, что перед носом. Видимо, решил оторвать целый край!
— Сумасшедший, — сказал я с чувством. — Как его зовут?
— Некий Зигмунд Лихтенштейн, — ответил он. — К сожалению, его владения граничат с землями королевства Варт Генц… Ну да ладно, что это я все о наших неприятностях, пойдемте во дворец, там уже пируют третий день!.. Почти все съехались, Великий Сход можно начинать хоть сейчас!
Я сказал с сомнением:
— Сейчас? На пьяные головы?
Он широко улыбнулся.
— Конечно же, вы правы, мой лорд. Это в нас говорило желание поскорее приступить к тому, из-за чего все торчим здесь. Но я поговорил с самыми важными лордами, это Хродульф Горный, Леофриг Лесной, Хенгест Еафор и Меревальд Заозерный, все высказались за то, чтобы начать на следующий день после окончания пира. Причем не с утра, а с полудня. Это чтоб дать лордам отойти от пира, проспаться вдоволь, похмелиться тем, кто в этом нуждается, и быть в большом зале в ясном уме и твердом духе… Пойдемте, я лично покажу приготовленную для вас комнату.
— Ну что вы, граф, — запротестовал я. — А слуги на что?
— Мне приятно услужить вам, — произнес он с обворожительной улыбкой. — Не противьтесь, мой лорд!
Комната оказалась не комнатой, а настоящими покоями из трех залов, я прикинул, у Фальстронга вроде бы и то было меньше, это весьма знаково.
Я вышел в коридор, подозвал часового и сунул ему золотую монету.
— Слушай сюда, орел. Я щас завалюсь спать, ибо устал зверски. Меня не будить, даже если пожар. И никого не пускать! Так и тверди, что смертельно пьян, лыка не вяжет, спит, как бревно, до утра нечего и думать, не проснется…
Он ответил с превеликим рвением:
— Все сделаю, ваша светлость! Муха не пролетит!
Я закрыл дверь, задвинул засов, а потом опустил еще и щеколду на крюк. Сейчас, когда все торопливо сбиваются в группки и определяют своего кандидата в короли, очень важно удержаться в сторонке…
На другой день во дворце уже тишина, столы убрали, пол вымыли, на стенах развесили новые гобелены и украсили их свисающими из-под потолка полосами красного полотна.
За мной пришли после обеда, помогли одеться, после чего провели через широкий проход навстречу целому морю яркого света. Я невольно охнул, вроде бы уже не новичок здесь, а зала для торжественных собраний еще не видел: весь расцвеченный огнями, горят все люстры, настенные канделябры, напольные трехрогие подсвечники с пудовыми свечами, а в зале ровными рядами расположились люди, при одном взгляде на которых понимаешь, что это и есть хозяева Варт Генца: важные, в дорогих шубах, на всех тяжелые золотые цепи, пальцев не рассмотреть от обилия золотых колец с крупными драгоценными камнями, символами власти.
На помосте под дальней стеной длинный стол, за ним пятеро, одного я узнал сразу: граф Меганвэйл, хотя в непривычной свободной одежде знатного вельможи, остальные четверо всем обликом источают власть и могущество, это наверняка те, с кем советовался граф: Хродульф Горный, Леофриг Лесной, Хенгест Еафор и Меревальд Заозерный.
Хродульф и Леофриг выглядят облагороженными викингами, Хенгест Еафор полностью оправдывает свое имя: могучий жеребец, да еще и тяжеловоз, высится над всеми на голову, в плечах широк, а блестящие черные волосы падают на спину, как мощная конская грива. Меревальд рядом выглядит книжником, скромным и трудолюбивым, но я перехватил его острый взгляд, он первым заметил меня и оглядел с головы до ног, я скромно опустил голову и прошел к свободному месту в зале.
Мои провожатые зашептали жарко:
— Вам туда, на помост! Вам оставлено кресло!
Я ответил нарочито громко, с той скромностью, что паче гордыни:
— Я всего лишь один из рыцарей и друзей короля Фальстронга. Я дождусь конца выборов короля здесь. Во имя Господа!
— Во имя Господа, — ответили они обескураженно.
— Сильным, — сказал я значительным тоном, — надлежит быть скромным и уважительным к старшим. Идите, друзья мои.
Они ушли, я скромно опустился на лавку и приготовился слушать, не обращая внимания на заинтересованные взгляды справа и слева.
В зале сильный запах добычи, самой богатой, какую только можно представить. Жадно смотрят и на этих пятерых, сидящих за столом лицом к залу, и поглядывают на некоторых из присутствующих в общей массе. Разрыв между мощью той четверки за столом, исключая графа Меганвэйла, может быть не настолько заметным с влиянием некоторых из сидящих в зале, чтобы исключить всякое соперничество.
Граф Меганвэйл поднялся, шум в зале начал затихать под его властным взглядом. Не самый богатый, не самый могущественный из лордов, он уступает многим и в знатности, и в родне, и в древности клана, однако назначен командующим войсками в войне против Турнедо, и все знают, что выполнил долг до конца и что у него хватило отваги выступить против захватившего трон младшего сына Фальстронга, на что решился бы далеко не всякий.
— Благородные лорды королевства Варт Генц, — проговорил граф сильным голосом, привыкшим перекрикивать шум битвы. — Мы собрались здесь в тяжелый и скорбный час почтить память нашего благородного короля… и в то же время светлый день, как надеюсь, когда воцарится новая династия, что принесет в Варт Генц мир, счастье, спокойствие и достаток!
На опоясывающем зал балконе появлялись и пропадали девушки с корзинками в руках, там, судя по запаху, лепестки роз, их сбросят вниз, когда будет объявлено имя нового короля. Возникли музыканты, расселись и начали настраивать инструменты.
Граф Меганвэйл выдержал небольшую паузу, оглядел всех в зале исподлобья.
— Давайте сперва обсудим наиболее достойных, — продолжал он, — кто мог бы сесть на престол и править королевством долго и справедливо. Я, как главнокомандующий, от прений устраняюсь и приму любого, кого выберет общее собрание лордов.
Кто-то из зала выкрикнул бодро: