— Секунд шесть-семь прошло до готовности к открытию огня, — подвел я итог. — Даже самый медленный зомби успел бы преодолеть за это время метров семь. Вон оттуда бы к вам шел, из коридора, и сейчас бы вы бились врукопашную. А если бы встретили меня враждебного, то за это время я успел бы вытащить ствол, прицелиться и попасть в вас примерно… как минимум целый магазин бы высадил. Даже не слишком торопясь.
Доктор немного озадачился, затем спросил:
— А как надо?
— А хотите — научу? — предложил ему я. — Раз уж я все равно здесь и у меня глаза в кучу?
— Да, — вдруг спохватился он. — Глаза мы вам посмотрим. За отдельную плату, разумеется: вы у нас больной «коммерческий», — добавил он, усмехнувшись. — Дней пять, думаю, вам придется здесь побыть. А по ходу дела помогу уж — машиной или чем надо, — раз обещал.
— Раз так, то планируйте урок стрельбы, — подвел я итог, — вы мне про падения на задницу рассказали, а я вам расскажу, как по заднице зря не получать.
— Ну я сейчас размоюсь, сдам дежурство, а вы пока позавтракайте как полагается, — явно планируя на ходу, заговорил доктор. — Я договорюсь с завотделением, чтобы вас со мной отпустили. Пока завтракаете, смотаюсь за собакой и подброшу вас соответственно на форт Константин да в портовое управление.
— Мне бы еще на судно заглянуть, хотя бы на минутку, — решив, что маневр в стиле «дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде» может и сработать. — Хоть убедиться, что они на месте, да и прихватить оттуда кое-что нужно.
— Ладно, заедем, — кивнул доктор. — Размерчик ваш я вижу, а обувь у вас какая? Надо будет для улицы сменку притащить.
— Знаете, у вас сейчас временная дисфункция, — объявил доктор, встретив меня в больничном коридоре напротив двери палаты. — Но если будете нервничать и перенапрягаться, есть реальный шанс, что временное станет постоянным. Вам вообще-то по уму покой нужен, постельный режим на несколько дней. В такой ситуации все нормализуется. Если вы будете носиться как угорелая кошка, надеретесь водовки с тверяками-земляками, а потом еще поругаетесь с командой и портовой службой, то будете косить оставшуюся жизнь.
Доктор вооружен автоматом, одет так, словно на охоту собрался. Наверное, есть причина даже по такому маленькому и вроде бы безопасному городу, так снарядившись, ходить.
— Доктор, я только со знакомыми пью, так что необоснованны ваши подозрения, — сразу отметаю я все инсинуации.
— В любом случае нельзя, — сказал он, протягивая мне узел с одеждой и пару китайских кроссовок. — Да, собственно говоря, вам как в том анекдоте: что, пациент, любите? Жареную картошку? Так вам и картошку нельзя! Потом будет поздно лечиться, если нарушение зафиксируется. Мне, честно, не очень-то нравится, что вы будете по городу носиться и решать проблемы. Не, я понимаю, что карета уедет, но и здоровье тоже не казенное. Это я к тому, что тверяки будут к нам постоянно кататься, слышал уже об этом. Глазов-то всего два.
— Да это я понял, — осталось мне сказать, принимая одежду.
Доктор приехал на глазастом «Рено Кангу» с поцарапанным бортом. Сказал, что надо за собакой заехать, на что я, естественно, возражать не стал. Я кое-как уселся, прижавшись к спинке сиденья, и «рено» зашустрил по незнакомым мне улицам в неизвестном мне направлении, остановился в каком-то классического советского вида дворе, окруженном трехэтажными домами сталинской эпохи. Во дворе играли дети, за ними приглядывал немолодой мужик с красной повязкой на рукаве. Не просто приглядывал — еще у него на коленях покоился АКМ.
Доктор оставил меня в машине, ушел в подъезд, на входе столкнувшись с каким-то вихлястым и хромающим парнем с тростью. Тот глянул в мою сторону, спросил что-то, но потом отвернулся и пошел к мужику с повязкой. Потом и благодетель мой появился. С собакой. То есть он это собакой величал, а до собаки этому существу еще минимум год расти. С поводка рвался и под ногами активно путался щенок немецкой овчарки, подвизгивающий и полаивающий от избытка чувств. Щенка этого доктор загрузил в багажник, сам опять уселся за руль.
— Ну, с чего начнем? — спросил он, обернувшись ко мне.
— С судна, — решительно ответил я. — Мне бы убедиться, что оно на месте, — тогда за все остальное душа спокойна. А то все сижу и думаю — в штанах я еще или уже без штанов.
— Это мы мигом, — успокаивал доктор. — Городок маленький, всюду рукой подать. К портовому диспетчеру поехали.
«Рено» шустро сорвался с места и выкатил со двора.
— А он нам зачем? — спросил я, озадачившись.
— Узнать, где судно стоит, — немного загадочно ответил доктор.
— Я знаю! — поднял я руку как примерный первоклассник. — Нас в Купеческой гавани пришвартовали.
— Это я и сам знаю, — ответил доктор. — Только гарантий того, что там ваше судно и оставили, нет никаких.
Ладно, таких подробностей портовой жизни я не знаю, местному доктору виднее. Поэтому перевел разговор на другое:
— Ваша? — спросил я, постучав по пластиковой панели перед собой.
— Нет, моя в нетях обретается, — ответил доктор. — Эта чья-то была, осталась бесхозной, даже с ключами в замке, вот и подобрали. Удобно: с моим ростом головой не бьюсь, и пациента довезти можно, например.
— А с горючкой как?
— Так, — неопределенно машет он рукой. — На своих запасах пока, что называется. Но в пределах Кронштадта мне одной заправки на год хватит, наверное.
— Дизелек? — прислушался я к мотору.
— Он самый.
— Можем солярки налить, если хотите, у нас тонн сто ее в запасе.
— Откажусь, думаете? — усмехнулся доктор.
За разговором доехали до портовой конторы, откуда нас сразу отослали в гавань Базы Литке. Туда ехать пришлось дольше, через зеленую зону, затем мимо каких-то современных домов из красноватого и желтого кирпича. Затем появился длинный причал, где я уже вздоха облегчения сдержать не смог, — «Мариетта» чинно-благородно стояла у стенки, трап был опущен, а на палубе я разглядел голого по пояс Витька, что-то красящего.
— Лучше? — с ехидством спросил меня доктор.
— Значительно, — более чем честно ответил я. — Хотите на борт подняться?
— Нет, спасибо, я лучше с Фрейей прогуляюсь, — отказался он. — Но вы там слишком долго не задерживайтесь, хорошо? И дел хватает, и вам нельзя пока вообще-то.
— Доктор, я мухой.
— Да, скажите своим, чтобы на ночь трап поднимали, вдруг остановил меня доктор. — У нас тут до сих пор зачистка идет и никак не закончится: всякой твари хватает.
Стараясь блюсти наставление «никаких резких движений», поднялся по трапу спокойно.
— Здоров, Вить! — поприветствовал нашего механика.