Моника с трудом села на кровати, пытаясь прийти в себя.
Гомикава, видя, что его удары легко отбиваются соперником, попытался нанести быстрый резкий удар ногой снизу, но Миура опередил его, нанося болезненный удар по другой, опорной ноге. Гомикава полетел на пол, кувырнулся и снова встал на ноги.
Моника, не вставая, упала на пол и поползла к чемодану, стоявшему в шкафу.
Миура внезапно прыгнул, пытаясь провести двойной удар. Гомикава тоже прыгнул. Оба лишь слегка коснулись друг друга, увернувшись от ударов, но, когда, они уже приземлились, стоя на ногах, «ястреб», вдруг сделав обманное движение тела, нанес стремительный удар в лицо Гомикаве — «интран», удар между бровями. Не давая ему опомниться, Миура нанес еще несколько сильных ударов в лицо и в горло соперника. Последний удар был роковым — «тенцуи — уши», «удар железного молота по ушам» в кунг-фу наносился сразу двумя кулаками. Гомикава упал на пол с разбитым лицом. На губах его были кровавые пузыри, из ушей шла кровь. Довольный Миура повернулся к Монике и вдруг увидел ее с револьвером в руках. Выстрел прозвучал на мгновение позже, Миура уже перекатившись, был в коридоре. Не дожидаясь второго выстрела, он быстро выбежал за дверь. Моника опустила оружие и начала громко, захлебываясь слезами, плакать. Так обычно плачут сильные женщины, после тяжелых, невозможных потрясений.
Через шесть часов, когда в отель прибыли представители чилийских властей, в номере был найден обезображенный труп мистера Гоуэрса. Миссис Гоуэрс бесследно исчезла из гостиницы.
Добросовестный Генрих еще целых полчаса водил их по лагерю, пока, наконец, они не подошли к тому строению, откуда началась их экскурсия. Генрих, что-то пробормотав, побежал искать Шэфера, Ричард с Марком зашли в свою комнату.
Саундерс понимал, что расположенное на окраине лагеря высокое строение как-то связано с той тайной, из-за которой ему пришлось объехать полсвета. Но его смущали дежурные, стоявшие у дома, словно специально для того чтобы привлечь внимание гостей. Постепенно над лагерем опустились сумерки и уже кое-где стали включать электричество. Шэфер все не приходил. Ричард наклонился к Ленарту и очень тихо сказал:
— Слушай, Марк, мне не нравится этот дом. Там, наверняка, ничего нет, но они делают все, чтобы мы обратили на него внимание. Вряд ли в этом строении могли жить «легионеры». Он слишком грязный для них.
Ленарт понимающе кивнул головой.
— Поставишь за ужином «жучок» под стол, — предложил «Дронго», — и не забудь установить его в коридоре. Кроме того, выйдя отсюда, постарайся забросить его в тот самый дом.
Марк еще раз кивнул головой и, забрав из сумки небольшой сверток, вышел наружу. Ричард лег на кровать, словно для отдыха.
Ленарт внимательно осмотрелся. Он обратил внимание, как за одним окном резко дернулась занавеска: здесь внимательно следили за непрошенными гостями, — понял Марк. В наступивших уже сумерках он медленно прогуливался, словно осматривая лагерь. Внезапно перед ним вырос сержант Фрага.
— Вам, что, нравится здесь? — проскрипел сержант.
— Не очень, — честно признался Ленарт, — скучное и мрачное зрелище.
— А вы думали, здесь есть для вас развлечения, — весело сказал Фрага, — здесь только молятся Богу и Шэферу. И больше ничего интересного нет.
— Да, кажется, вы правы, — согласился Ленарт, — кстати, сержант, какой у вас вес?
— Девяносто, — ответил удивленный Фрага, — а почему вы спрашиваете?
— Хотите пари? Кто быстрее добежит до того здания, — показал на загадочное строение Марк.
— Бутылка виски, — деловито предложил сержант.
— Согласен, но я вешу всего семьдесят пять. Вам меня не обогнать.
— Увидим, — заулыбался Фрага, — здесь трудно бегать по земле.
— Тогда давайте вот от того столба. Ну, раз два… три.
Они побежали. К удивлению Ленарта, бежавшего в полную силу, коренастый, плотный сержант почти не отставал от него. Со всех сторон на них смотрели любопытные. Не добежав до строения метров десять, Ленарт упал, высоко взмахнув рукой, а довольный сержант, обойдя его, закричал, тяжело дыша:
— Я выиграл!.
— Согласен, — поднялся Марк, — но должен заметить, вы в блестящей форме.
Около сержанта уже стояло двое молодых людей.
— Что вам надо? — угрюмо спросили они у сержанта.
— Ничего, — успокоил их Фрага, — можете быть спокойны, мы идем назад.
Он зашагал к Ленарту, помогая ему подняться и отряхивая его одежду.
Вдвоем они возвращались назад под многочисленными взглядами со всех сторон.
Лежавший на кровати Ричард приложил аппарат к уху, настраивая его на нужную частоту. Послышался треск и чей-то резкий голос.
— Они уходят.
— Этот второй журналист не подходил к дому?
— Нет. Он упал в метрах в десяти. Подходил только сержант.
— Ну это не страшно. Он здесь часто бывает. Это Хуан Фрага, мы его знаем.
Саундерс улыбнулся. Когда Ленарт столь неожиданно упал, взмахнув рукой, он успел бросить вперед небольшой магнитный «жучок», который прикрепился к листовой обшивке здания. И теперь Саундерс, находясь в пятистах метрах от этого места, мог слышать все, чти там происходит.
«Они готовят для нас ловушку, — понял Саундерс, — значит, они знают о нашем прибытии сюда. „Легионеры“ специально поставили там дежурных, чтобы мы заинтересовались этим зданием». В микрофоне снова послышался треск.
— Вы неправильно поставили своих людей, Грубер, — раздался чей-то требовательный голос, говоривший по-испански, — нужно было следить и за другим журналистом, оставшимся в здании.
— Там двое наших агентов, — успокоил говорившего Грубер, голос которого Саундерс сразу узнал, вспомнив телефонный разговор в Вене. Грубер еще добавил что-то по-немецки, но Ричард, не владевший этим языком, не понял его.
В комнату вошел Шэфер.
— Как вам понравилось? — добродушно спросил он. — Мы хотим распространить наш опыт и в других странах.
— Я бы хотел взять у вас интервью, — напомнил Саундерс. — Успеем, — махнул рукой основатель колонии, — пойдемте лучше ужинать. Там и поговорим. Кстати, где ваш коллега?
— Он решил просто походить посмотреть. Ему все интересно, он так молод.
— Да, — вздохнул Шэфер, — это мы, старики, теперь должны отдыхать, а у молодых энергия бьет через край.
После возвращения Ленарта гости вместе с хозяином и еще двумя пожилыми господами прошли в просторную столовую, где уже был приготовлен стол на шестерых. Едва они расселись, как в комнату вошел еще один человек, лет пятидесяти. Едва увидев его, Саундерс каким-то внутренним чутьем понял, что это сам Вебер.