И тут я услышал приглушенное мяуканье. Я повернул голову на звук и не увидел ничего, кроме медсестры, которая готовила шприц.
И еще я увидел то, что не должен был видеть.
Она аккуратно рылась на моем столе, что-то ища, осматривала комнату и приговаривала:
– Сейчас сделаем тебе укольчик, милый мальчик, и жар спадет.
Затем, чертыхнувшись одними губами (вероятно, не нашла то, что искала), аккуратно достала из кармана халата ампулу, положила на ее место ту, что держала до этого в руке, и отломила горлышко. Она набирала жидкость в шприц, чтобы вколоть его мне, терла мою кожу ваткой, смоченной спиртом. Спирт испарялся, оставляя на коже ощущение приятного холодка.
И тут я понял, что это не настоящая медсестра. Она даже не спросила год моего рождения, не посмотрела мне горло, в общем, вела себя непрофессионально и, главное, она ПОМЕНЯЛА ампулу. Медсестры так себя не ведут. Она подсадная.
Она решила меня убить.
– Нет! – завопил я. – Не хочу укол!
Я резко развернулся, вскочил с постели и зашел за стол, где стоял компьютер. Он ограждал меня от медсестры, был своеобразной защитой, баррикадой.
– Ты что, боишься укольчиков? Ты же взрослый мальчик. Это не больно, комарик и то больнее кусает, – сладким голосом пропела медсестра и добродушно мне улыбнулась. – Ну давай же, ложись.
– Вы не настоящая медсестра, – медленно произнес я, пристально глядя на нее.
– Как это не настоящая? – удивилась она. – Очень даже настоящая. Давай же, ложись на кроватку. У меня нет времени, мне надо еще обойти несколько больных. – Было заметно, что она явно нервничала и уже начинала злиться.
– Я видел, как вы поменяли ампулы, – заявил я.
– Я? Поменяла? – театрально изумилась она.
– Вы. Поменяли, – кивнул я. – И рылись у меня на столе. Что вам надо? Кто вы такая?
Она вскочила со стула, сложила в свой медицинский чемоданчик ампулы, шприцы и сказала:
– Да у тебя, ребенок, бред на почве температуры. Сейчас я пойду к твоей матери и дам ей подписать бумагу, что, раз ты отказался от укола, я ни в чем не виновата, если с тобой что-нибудь случится.
И она выскочила из комнаты. Я приготовился к маминому скандалу и подошел к окну. И внезапно увидел, как по дорожке, ведущей от дома к дороге, бежит как угорелая медсестра. Затем она резко остановилась, развернулась и посмотрела на наш дом. После этого она от души плюнула на дорожку и скрылась.
За моей спиной послышался скрип. Я повернулся, ожидая увидеть или кошку или человека в саване, но увидел всего лишь маму.
– А где медсестра? – спросила она.
Я понял, что подставная врачиха не приходила к маме, чтобы та подписала какую-то бумагу.
– Она сделала мне укол и ушла, – солгал я.
– Раз так, то ложись в кровать и не вставай, – наказала мама. – А я пойду на базар, куплю апельсины и лимоны. Тебе нужен витамин C. Но прежде измерь температуру.
Я лег в кровать, мама сунула мне под мышку градусник и выждала десять минут.
– Отлично, – обрадовалась она, – уже только тридцать семь и пять. Чудо, а не медсестра. Надо будет потом поблагодарить ее, купить каких-нибудь хороших конфет, – с этими словами мама вышла из комнаты.
Да уж, знала бы мама правду про эту чудо-медсестру. А то, что температура упала – так тут я не удивляюсь. Видимо, организм перед страхом насильственной смерти решил выздороветь.
Или, может, есть какая-то другая причина, не известная мне.
Находиться в доме мне было страшно. Сегодня ночью сюда приходил человек в саване, а сейчас мне пытались вколоть убийственный препарат. Кроме того, все мои одноклассники настроены против меня, хотя я им ничего плохого не сделал. Во всем виновата репутация моей прапрабабушки. А я за нее расплачиваюсь. Впрочем, неизвестно – правду ли говорит Эдик или же это все выдумки чистой воды. Может, старушка просто была долгожительницей, как все в нашей семье, а не ведьмой, наколдовавшей себе здоровье как у слона. Но... но если она была такой здоровой и чувствовала себя настолько хорошо, что ездила по городу на машине, то почему она так резко умерла? Да, непонятно. Также непонятно и то, с каких таких доходов пенсионерка купила себе крутую тачку, да и денежек оставила нам немало... Да, много таинственного в жизни бабушки Валентины и в ее кончине.
Я сильно переволновался из-за того, что меня едва не убили. И мой неокрепший организм потребовал отдыха. Постепенно я начал засыпать.
Почти уже провалившись в сон, я распахнул глаза. В мою голову пришла замечательная мысль: расспросить мою маму про Валентину, получить о ней достоверные, истинные сведения. Оставалось только подождать, когда мама вернется с рынка.
Мои веки вновь стали закрываться, и тут я услышал, как кто-то скребется по полу. Я снова открыл глаза, определил источник шума и увидел того большого черного кота.
– Кис-кис-кис, – стал я его заманивать.
Вместе со своим «кис-кис-кис» я услышал чей-то тонкий голос. Я замолчал, прислушиваясь. И понял, что этот голос исходит от... кота.
– Ваня, идем за мной, – проговорил кот и повел головой – мол, пошли.
Я встал с кровати, обул тапочки и последовал за котом. Он целенаправленно шел вниз, временами поворачиваясь, чтобы увидеть, иду ли я за ним. Я шел за ним как заколдованный, этот кот вел меня. И привел на улицу, на задний двор. Толстым слоем весь участок застилали листья, они уже подсохли после вчерашнего ливня, но все равно были противно-мокрыми и скользкими. Под листьями, наверное, ползали всякие букашки, черви, жуки.
Кот привел меня к темному углу, заросшему густым диким виноградом (оказывается, все-таки растительность тут была) и стал копаться в листьях.
– Ну вот, – расстроившись, пробурчал я. – Ты себе туалет роешь. Ну что ж, рой, а я пойду в кровать.
Едва я сделал шаг по направлению к дому, как услышал настойчивое, даже с приказными нотками «мяу!». Я развернулся как по команде. Кот укоризненно взглянул на меня и принялся дальше копаться в листьях. Он очистил от палых листьев не очень большой прямоугольный участок и, усевшись посередине, выжидающе посмотрел мне в глаза.
– Умный котик, – похвалил его я и решил лечь обратно в постель. Эка невидаль, кот копается в листьях.
Я снова повернулся, и снова кот настойчиво мяукнул. Я уже намеревался хорошенько пнуть животное, но внезапно по-новому посмотрел на вырытый прямоугольник.
Кот сидел на поваленной могильной плите...
Я проснулся, с ужасом осматриваясь. Это моя комната. Никакой могильной плиты нет. Ну и сон мне приснился. Я был весь мокрый, простыня тоже вымокла. Я пятерней причесался и откинулся на подушку. Слава богу, что это был сон, иначе моя голова просто разорвалась бы из-за вопросов, на которые нет ответов.