— Темная Сэрафина.
— Кто она такая?
Эмма еще крепче сжала оберег.
— Твоя мать.
— Я ничего не понимаю. Мои родители погибли в аварии, когда я была еще ребенком. Маму звали Сара. Я видела ее имя на фамильном древе.
— Твой отец действительно умер. Однако мать жива, и это так же верно, как мы сейчас говорим друг с другом. А с фамильными древами у нас на Юге знаешь как бывает? Они претендуют на точность, но всегда грешат ошибками.
Леня побледнела. Я напрягся, пытаясь дотянуться до ее руки, но у меня дрогнул лишь палец. Тело будто бы окаменело. Я ничего не мог поделать, пока она падала в бездну отчаяния. Прямо как в наших кошмарах.
— Значит, она темная?
— Наитемнейшая из всех ныне живущих чародеев.
— Почему мой дядя не рассказал мне о ней? Почему бабушка говорила, что моя мать умерла? Почему они лгали мне?
— Существует одна правда и другая. Это две разные вещи. Я думаю, твои родственники пытаются защитить тебя. Они надеются, что у них хватит сил. Но Великие не уверены в этом. Я не хотела говорить тебе о матери, но Мелхиседек упрямый. Он будет молчать до конца.
— Почему вы помогаете мне? Я думала… что не нравлюсь вам.
— Дело не в моих симпатиях, дитя. Она пришла за тобой. И сейчас тебе не нужно отвлекаться по пустякам.
Эмма приподняла брови.
— Конечно, я волнуюсь за моего мальчика. Вы идете против преобладающей силы. Она мощнее вас обоих.
— Что это за сила? Вы имеете в виду мою мать?
— Не только. Вы с Итаном не справитесь.
Лена недоуменно поморщилась. Она не привыкла к таким загадочным ответам.
— С чем мы не справимся?
Эмма вздрогнула, словно кто-то похлопал ее по плечу.
— Что ты сказала, тетя Делила?
Она повернулась к Лене.
— У нас почти не осталось времени.
Маятник часов начал двигаться — медленно, едва заметно. Жизнь в гостиной возвращалась к прежнему ритму. Отец наконец моргнул — на что ему потребовалось несколько секунд. Его веки сомкнулись и начали раскрываться.
— Надень браслет. Тебе потребуется любая возможная помощь.
Время щелчком встало на место.
Я встряхнул головой, осматривая комнату. Взгляд моего отца был направлен в тарелку. Бабушка Мерси заворачивала в носовой платок очередной похищенный кусок пирога. Я поднял руки к лицу и пошевелил пальцами.
— Что за чертовщина тут случилась?
— Итан Уот! — сурово вскричала бабушка Грейс.
Эмма сделала себе бутерброд из ветчины и бисквитов.
Она нахмурилась, безмолвно призывая меня к порядку. Похоже, она не предполагала, что я услышу их тайный разговор с Леной. Ее взгляд означал: «Держи рот на замке, Итан Уот!»
— Не ругайся за столом, — добавила она вслух. — Ты для меня еще не слишком взрослый, чтобы я не смогла вымыть твой язык куском хозяйственного мыла. Что ты видишь перед собой? Ветчину и пироги. Индюшку и салаты. Я весь день старалась, готовила. Поэтому тебе придется все это съесть.
Я взглянул на Лену. Веселая улыбка пропала с ее лица. Она, как и мой отец, смотрела в тарелку.
«Лена Бина, вернись ко мне. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Все будет в полном порядке».
Однако она была уже слишком далеко.
По пути домой Лена не произнесла ни слова. Когда мы подъехали к Равенвуду, она хлопнула дверью машины и молча направилась к крыльцу. Я не посмел пойти за ней. У меня голова шла кругом. Я не мог представить себе, что чувствовала сейчас Лена. Год назад я стал сиротой. Страшная трагедия. Но каково было девушке, которая внезапно узнала, что ее родная мать желала ей смерти?
Мама погибла, но это не значит, что она оставила меня в полном одиночестве. Я был связан с Эммой, отцом, Мэриан, другом Линком, Гэтлином, наконец. И я чувствовал присутствие мамы на каждой улице, в деревьях, в библиотеке, даже в нашей кладовке. А у Лены этого не было. Ее кораблю с малых лет обрубили канаты и отпустили в свободное плавание. Наверное, Эмма сравнила бы ее с отвязавшимся плотом на болоте. Я хотел стать якорем Лены, ее опорой. Однако в данный момент мне не приходило в голову, как я могу это сделать.
Она прошла мимо Страшилы, сидевшего у крыльца. Хотя пес бежал за машиной от самого города, он даже не запыхался. Пока Лена была в моем доме, Страшила ждал ее на нашей лужайке. Когда Эмма отправилась на кухню за жарким, я принес ему тарелку с едой. Кажется, псу пришлись по вкусу сладкий картофель и домашние десерты.
Услышав крик Лены в прихожей, я со вздохом вышел из машины и сел на крыльцо рядом с собакой. В висках пульсировала боль.
— Дядя Мэкон! Просыпайся! Дядя Мэкон, солнце уже село. Я знаю, ты не спишь!
Она кричала и в моей голове.
«Солнце село. Я знаю, ты не спишь!»
Я давно уже ждал того дня, когда Лена расскажет мне правду о Мэконе — примерно так, как она однажды рассказала о себе. Кем бы ни был ее дядя, он отличался от обычных чародеев, насколько мне было известно. В дневное время он спал, умел то появляться в разных местах, то исчезать. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что именно может стоять за всем этим. Однако сегодня мне не хотелось никаких разъяснений. Страшила выжидающе посмотрел на меня. Я вытянул руку, чтобы погладить его, но он отклонил голову в сторону, словно говоря, что это лишнее. Когда мы услышали звон стекла и громкий треск мебели, Страшила встал и побежал на шум. Я последовал за ним. Лена колотила руками и ногами в какую-то дверь на втором этаже.
Дом вернулся к прежнему состоянию полуразрушенного довоенного особняка. Наверное, этот вид нравился Мэкону больше всего. Честно говоря, древний замок меня тоже не вдохновлял. Я с радостью перевел бы время на три часа назад. Было бы неплохо, если бы дом Лены превратился в трейлер и мы просто сидели бы перед тарелкой с индюшкой, как все нормальные жители Гэтлина.
— Она моя мать? Моя родная мать?
Дверь распахнулась. В темном проеме появился Мэкон, похожий на растрепанную куклу. Я не верил своим глазам. Он был в мятой полосатой пижаме — или, скорее, в ночной сорочке. Покрасневшие глаза, бледная кожа, взъерошенные волосы. Он выглядел так, словно его переехал грузовик. Сейчас Мэкон напоминал моего отца, хотя даже в таком облачении вид у него был несколько изысканнее. К тому же мой папа напрочь отвергал ночные сорочки.
— Моя мать Сэрафина? — закричала Лена. — Это она пыталась убить меня на Хеллоуин? Почему ты не рассказал мне о ней?
Мэкон покачал головой и раздраженно провел рукой но волосам.
— Эмария!
Я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть на поединок Мэкона и Эммы. В любом случае я бы поставил на Эмму.