– Огромная опасность, – тихо ответил Эпло. Он думал о змеедраконах.
– Был ты счастлив там, на своем Нексусе, Эпло? Счастливее, чем здесь?
Эпло снова взглянул на Мейрит.
– Нет, – тихо произнес он.
Она и сейчас не посмотрела на него. Ей это было не нужно. Она и так поняла, что он имел в виду. Краска жаркой волной поднялась от ее шеи, залила щеки.
– Многие из тех, кто живет на свободе, находятся в тюрьме, – заметил Вазу.
Эпло встретил взгляд предводителя и был поражен им. Его карие глаза были такими же мягкими, как его тело. Но они светились изнутри огнем ума и мудрости. Эпло начал менять о нем мнение. Обычно предводителем (или предводительницей) племени избирался наиболее сильный, тот, кому удалось прожить дольше других. Поэтому ими чаще всего оказывались самые старшие из племени, суровые и жесткие. Вазу был молод, физически слаб и никогда бы не выдержал вызова со стороны другого претендента. При первом взгляде на него Эпло не мог понять, как Вазу, такой слабый и мягкотелый, сумел сохранить власть над своими гордыми и воинственными соплеменниками.
Теперь он начинал понимать как.
– Ты прав, предводитель! – заговорил Альфред. Его лицо сияло. Он с почтением смотрел на Вазу. И, как заметил Эпло, сейчас сартану удавалось идти, не спотыкаясь о собственные ноги. – Ты прав! Я сам держал себя в тюрьме так долго… так долго, – вздохнув, он покачал головой. – Я должен найти способ выпустить себя на свободу.
– Ты сартан, – сказал Вазу, глядя на Альфреда своими удивительными глазами, как бы просвечивая его насквозь. – Один из тех, кто заточил нас сюда?
Альфред вспыхнул.
Эпло стиснул зубы, ожидая услышать обычные заикания, извинения.
– Нет, – помолчав, ответил Альфред. Он выпрямился, расправил плечи. – Нет, не я. То есть да, я – сартан. Но не из тех, кто заточил вас сюда. В этом вина моих предков, а не моя. Я отвечаю за себя и за свои действия, – его румянец стал еще ярче. Он печально посмотрел на Хага Руку. – Мне хватает и этого бремени.
– Интересный довод, – сказал Вазу. – Мы не отвечаем за преступления отцов, а только за свои собственные. Мне еще сказали, что среди вас есть один, кто бессмертен, это верно?
Хаг Рука вынул трубку изо рта.
– Я могу умереть, – с горечью проговорил он. – Но только меня нельзя убить.
– Еще один пленник, – Вазу, кажется, сочувствовал ему. – Кстати, о тюрьме, – почему ты вернулся в Лабиринт, Эпло?
– Чтобы найти мою дочь.
– Твою дочь? – брови Вазу поползли верх. Ответ застал его врасплох, хотя он должен был знать об этом от Кари. – Когда в последний раз ты ее видел? В каком племени она была?
– Я никогда не видел своего ребенка. И не представляю, где она может быть сейчас. Ее зовут Ру.
– И поэтому ты вернулся? Чтобы найти ее?
– Да, предводитель Вазу, поэтому.
– Посмотри вокруг, – тихо проговорил Вазу. Эпло огляделся. Улица, где они стояли, была заполнена детьми – мальчики и девочки, за игрой и за работой. Они останавливались, во все глаза глядели на чужеземцев. Младенцы разъезжали на плечах отцов, годовалые ползунки путались под ногами, забавно плюхались на бок, но тут же поднимались с упрямством, свойственным их возрасту.
– Среди них немало сирот, – мягко сказал Вазу, – они приходят к нам благодаря сигнальному огню. И многих из них зовут Ру.
– Я знаю, мои поиски могут показаться безнадежными, – возразил Эпло, – и все же…
– Прекрати! – внезапно прервал его сердитый окрик Мейрит. – Хватит лгать! Скажи ему правду!
Эпло смотрел на нее с искренним непониманием и удивлением. Все остальные остановились, ожидая, что произойдет дальше. Десятки патринов подошли ближе, наблюдая и прислушиваясь. Повинуясь жесту Вазу, они отошли на приличное расстояние, но все еще выжидали.
Мейрит повернулась лицом к предводителю.
– Ты слышал о Ксаре, Повелителе Нексуса?
– Да, мы здесь слышали о нем, – сказал Вазу. – Даже сюда, в центр Лабиринта, до нас дошли вести о Повелителе Нексуса.
– Тогда, значит, тебе известно, что он самый великий из всех наших собратьев за всю нашу историю. Ксар спас ему жизнь, – Мейрит указала на Эпло. – Ксар любил его как сына. Но он оказался предателем. Он предал своего повелителя.
Откинув голову назад, Мейрит смерила Эпло презрительным взглядом.
– Он предал своих братьев. Он вступил в заговор с врагом, – ее обвиняющий взгляд упал на Альфреда, – и с меншем, – ее глаза переместились на Хага Руку, – чтобы уничтожить Ксара, Повелителя всех патринов. На самом деле он вернулся в Лабиринт совсем по другой причине. Он хочет собрать войско. И повести его из Лабиринта против своего Повелителя.
– Это правда? – спросил Вазу.
– Нет, – ответил Эпло. – Но с какой стати ты должен мне верить?
– Вот именно, с какой стати, предатель? – послышался голос из толпы. – Особенно, если учесть, что у твоего дружка с собой древний клинок, порождение злой магии, – он был создан сартанами, чтобы уничтожить нас!
Эпло удивленно вглядывался в толпу, ища глазами того, кто это сказал. Голос казался знакомым. Может быть, это говорил тот мужчина, что провожал Мейрит по дороге в город? Странно, однако, что сама Мейрит, похоже, опешила от неожиданности и, пожалуй, даже обеспокоена последним обвинением. Кажется, она тоже пыталась разглядеть говорившего.
– Было у меня такое оружие, – вынув трубку изо рта, без обиняков сказал Хаг Рука. – Но я его потерял, и она это отлично знает, – он ткнул мундштуком трубки в сторону Мейрит.
Но это была уже не трубка.
– Сартаны милосердные! – в ужасе вскрикнул Альфред.
Хаг сжимал в руке Проклятый клинок – железный кинжал, покрытый сартанскими смертоносными рунами. Хаг Рука отшвырнул от себя нож. Он упал на землю и лежал там, извиваясь и подрагивая, как живой.
Татуировка на коже Эпло пробудилась к жизни и ярко вспыхнула, то же произошло с рунами Вазу, Мейрит и всех остальных патринов, стоявших поблизости.
– Подними его, – проговорил Альфред, с трудом шевеля белыми дрожащими губами.
– Ну нет, – решительно тряхнул головой Хаг. – Я к этой проклятой штуковине и не притронусь!
– Подбери его! – повторил Альфред, повысив голос. – Он ощущает угрозу! Скорей!
– Сделай, что он говорит! – решительно приказал Эпло, удерживая собаку, которая уже готова была броситься к ножу, чтобы его обнюхать.
Неохотно, с величайшими предосторожностями, как будто ему предстояло схватить за шею ядовитую змею, Хаг Рука наклонился и поднял кинжал. С ненавистью посмотрел на него.
– Клянусь… я сам не знал, что он у меня! Это же была моя трубка…
– Кинжал теперь не отпустит его, – пояснил Альфред. Сартан выглядел крайне подавленным. – Я уже тогда засомневался, когда вы сказали, что он потерялся. Кинжал бы обязательно нашел способ вернуться к нему. Так он и сделал. Изменил форму. Превратился в самую ценную для Хага вещь.