– Да, – ответил Эпло, – Альфред хотел бы, чтобы было так. Но, я думаю, тебе не о чем волноваться, – добавил он, сжав ее руку. – Сартанская магия сама позаботится об этом. Никто, кроме тех, кому положено, не найдет эту комнату.
– Ты так считаешь? Значит, волноваться не о чем?
– Да. А теперь давай-ка поторопимся. Лимбек, наверное, уже тебя хватился.
Действительно, процессия остановилась и смешалась. Впереди можно было различать Лимбека, в рассеянном мерцании сартанских магических знаков он близоруко вглядывался во тьму.
– Джерра! – звал он ее.
– Он такой друзяпа, – сказала Джерра с нежностью и поспешила к голове процессии. – А ты разве не пойдешь? – приостановившись, нерешительно спросила она Эпло. – С тобой все в порядке?
– Так, небольшая слабость, – с легкостью солгал Эпло. – Пусть прошлое останется в прошлом, Джерра. Обеими руками держись за будущее. Оно принесет счастье тебе и твоему народу.
– Я так и сделаю, – решительно пообещала Джерра. – Ведь это ты дал нам это будущее, – внезапно у нее появилось странное ощущение, что она больше никогда его не увидит.
– Джерра! – Лимбек уже разволновался не на шутку.
– Догоняй его, беги, – заторопил ее Эпло.
– До свидания, – дрогнувшим голосом проговорила она, чувствуя неясную боль в груди. Наклонившись, она обняла собаку, да так, что чуть было не задушила ее. Потом быстро заморгала, стараясь сдержать беспричинные слезы, и побежала к Лимбеку.
Перемены – даже если это перемены к лучшему – даются нелегко. Очень даже нелегко.
* * *
Процессия остановилась перед дверью, отмеченной мерцающими сартанскими рунами. Окунувшись в их мягкое голубое сияние, Лимбек прошагал к двери и, подчиняясь указаниям Джерры – она вслух читала по книге, что надо делать, – гном нарисовал своим коротеньким толстым пальцем сартанскую руну, завершавшую круг рун на двери.
Дверь распахнулась.
Изнутри до них донесся странный лязгающий звук. Эльфы и люди, глядя с опаской и любопытством, отступили назад.
Лимбек, однако же, отважно шагнул внутрь. Джерра поспешила за ним. Колдун Триан, чуть ли не наступая на пятки гномам, проворно проскользнул следом.
Комната, в которой они оказались, была ярко освещена свисающими с потолка шарами. После темноты туннелей их свет казался таким ослепительным, что всем пришлось на некоторое время закрыть глаза руками.
Навстречу им вышел весь сделанный из металла – серебра, золота и меди – человек, вместо глаз у металлического человека сверкали драгоценные камни. Сартанские руны покрывали все его тело. Движения его были скованными и резкими.
– Это робот, – объявил Лимбек, вспомнив, как называл этого человека Бейн. Гном с такой гордостью повел рукой в сторону металлического человека, будто сам создал его.
С благоговейным ужасом Триан смотрел на робота и на огромные стеклянные шары в виде глаз, обрамлявшие стены – каждый из них держал под контролем определенную часть великой машины. Волшебник недоверчиво оглядывал ряды блестящих металлических конструкций, украшенных стеклянными ящичками, маленькими колесиками, рычажками и другими притягательными и непостижимыми предметами.
Но ничто из них – ни рычажки, ни колесики, ни шестеренки – не двигалось. Все застыло в полной неподвижности, как будто Кикси-винси заснула и ждет, когда лучи солнца упадут на сомкнутые веки и разбудят ее.
– Врата открыты. Какие будут приказания? – спросил металлический человек.
– Он разговаривает! – пораженно воскликнул Триан.
– Ну, конечно, разговаривает, – с гордостью подтвердил Лимбек. – Иначе какой от него был бы толк?
Он сглотнул и протянул трясущуюся руку к Джерре. Она схватила ее, продолжая держать книгу в другой руке. Триана от волнения била дрожь.
Один из мистериархов, боязливо заглядывавший в дверь, не выдержал и, потеряв самообладание, разрыдался.
– И все это было потеряно, – бессвязно бормотал он, – потеряно на многие века!
– Но теперь мы нашли это снова, – выдохнул Триан. – Это завещано нам. Да помогут нам предки быть достойными этого.
– Что я должен сказать металлическому человеку, дорогая? – дрожащим голосом спросил Лимбек. – Я… хочу проверить, что понял правильно.
– Положи руку на колесо жизни и поверни, – прочитала указания на языке гномов Джерра.
Триан перевел эти слова на эльфийский язык и на человеческий для тех, кто столпился у двери.
– Положи руку на колесо жизни и поверни, – приказал Лимбек роботу. Он начал фразу прерывающимся голосом, но, постепенно обретая уверенность, закончил так зычно и раскатисто, что даже Эпло, стоявший дальше всех, услышал его.
К одной из металлических стен было прикреплено гигантское, сделанное из золота колесо. Всю его поверхность покрывали выгравированные руны. Металлический человек послушно пролязгал к колесу, положил на него руку и оглянулся на Лимбека своими бриллиантовыми глазами.
– Сколько раз я должен повернуть его? – прозвучал его монотонный механический голос.
– По одному разу для каждого из миров, – с некоторой неуверенностью проговорила Джерра.
– Правильно, – сказал металлический человек. – Однако сколько существует миров?
Никто из изучавших книгу не знал этого точно. Ответа на такой вопрос в ней не было. Словно бы сартаны полагали, что это должно быть известно всем.
Лимбек и Джерра решили спросить совета Эпло. Тот закрыл глаза, как будто перед его мысленным взором проплывали движущиеся картины, как в сартанском волшебном фонаре.
– Попробуйте число семь, – посоветовал он, но не объяснил, каким путем пришел к такому решению. – Я сам не уверен.
– Семь, – произнесла Джерра, беспомощно пожав плечами.
– Семь, – повторил Лимбек.
– Семь миров, – пробормотал Триан. – Возможно ли это?
Судя по всему, такое было возможно, потому что робот кивнул, протянув руки, взялся за колесо и с силой повернул его.
Колесо дрогнуло, его шестерни заскрежетали после долгого бездействия, но оно сдвинулось с места.
Металлический человек заговорил, произнося по одному слову всякий раз, как колесо завершало оборот. Никто не мог понять его, кроме Эпло.
– Первый мир, Вортекс, – произнес робот по-сартански.
Колесо со скрипом, как бы нехотя, повернулось.
– Вортекс, – повторил Эпло. – Интересно… Его размышления были прерваны.
– Лабиринт, – монотонно проговорил металлический человек.
Опять поворот колеса.
– Нексус, – сказал автомат.
– Сначала Лабиринт, потом Нексус, – Эпло обдумывал услышанное. Он успокоил собаку, которая начала жутко выть – скрежет колеса ранил ее чувствительные уши. – Оба по порядку. Может, это означает, что Вортекс…