Регу они спускали первой, чтобы было кому отвязывать корзины по мере того, как их спускали, и приглядывать за Тиросами, чтобы они не расползлись. Стоя на дне расселины в затхлой серо-зеленой тьме, где со всех сторон слышались шорохи и завывания, а иной раз долетал вопль ленивца-вампира, от которого волосы вставали дыбом, одна, Рега хваталась за разтар и проклинала тот день, когда она позволила Роланду вовлечь себя в эту историю.
Не только из-за опасностей, но скорее по другой причине – совершенно непредвиденной и неожиданной. Рега влюбилась.
– Гномы в самом деле живут в таких местах? – спросил Пайтан, задрав голову, но не увидев солнца в переплетении ветвей, листьев и мха.
– Ага, – коротко ответил Роланд, не расположенный обсуждать эту тему, поскольку опасался, что эльф может спросить о гномах что-нибудь, о чем Роланд не имеет представления.
Они устроились на отдых после того, как спустились в глубокую расселину. У их хемпеновых веревок едва хватило длины, и даже Рега принуждена была взобраться на ветку, чтобы отвязывать корзины, зависавшие довольно высоко над поверхностью.
– Ой, у тебя все руки в крови! – воскликнула Рега.
– А, ничего, – сказал Пайтан, уныло разглядывая ладони. – Я слишком быстро соскользнул по веревке.
– Здесь чертовски влажный воздух, – пробормотала Рега. – У меня такое чувство, как будто я живу под морем. Давай-ка я займусь твоими руками. Роланд, дорогой, принеси мне немного свежей воды.
Роланд, устало опустившийся на серый мох, посмотрел на «жену». В его взгляде читалось: «Почему я ?»
Рега искоса взглянула на своего «мужа»: «Оставить меня с ним наедине – это твоя идея».
Роланд поднялся и поплелся в джунгли, прихватив фляжку.
Это было самое подходящее время, чтобы продолжить соблазнение эльфа. Пайтан явно обожал ее, относясь к ней с непременной учтивостью и почтением. На самом деле она никогда не встречала мужчину, который обращался бы с ней так хорошо. Но, держа узкие белые руки с длинными изящными пальцами в своих маленьких темных ладошках, Рега вдруг почувствовала смущение и стыд, как девчонка на своих первых танцах.
– У тебя нежные прикосновения, – сказал Пайтан.
Рега вспыхнула, и глаза ее блеснули из-под длинных черных ресниц. Пайтан разглядывал ее с необычным для беспечного эльфа выражением – взгляд его был суров и серьезен.
Я хотел бы, чтобы ты не была женой другого.
Я ему не жена! – хотела крикнуть Рега.
Ее пальцы дрогнули, и она отдернула руку, роясь в сумке. Что со мной? Он же эльф! Его деньги – вот все, что нам нужно. Только они и имеют значение.
– У меня есть мазь из спорновой коры. Будет жечь, но к утру она все излечит.
– Рана, которую я получил, не излечится никогда. – Пайтан нежно и осторожно коснулся руки Реги.
Рега не шевельнулась, позволив его руке скользнуть выше. Ее кожа горела, пламя пылало в груди и мешало дышать. Эльф обнял ее, притянул к себе. Рега крепко сжала баночку с мазью; она не сопротивлялась, не смотрела на него – не могла. Это сработает, твердила она себе.
Руки эльфа были тонкими, с гладкой кожей, тело – стройным. Рега попыталась не обращать внимания на то, что сердце ее колотится так, будто готово выскочить из груди.
Роланд вернется и обнаружит, что мы.., целуемся.., а потом мы с ним возьмем с этого эльфа…
– Нет! – выдохнула Рега и вырвалась из объятий Пайтана. Ее била дрожь. – Не… делай этого!
– Прости, – сказал Пайтан, отодвигаясь в сторону. Он тоже прерывисто дышал. – Я не знаю, что на меня нашло. Ты замужем. Я должен смириться с этим.
Рега не ответила. Больше всего ей хотелось, чтобы он обнял ее, но она знала, что стоит ему это сделать, как она снова вырвется.
«Это сумасшествие! – сказала она себе, утирая слезы. – Я позволяла мужчинам, за которых не дала бы и пары камней, щупать меня где угодно, а этот… Я хочу его.., и я не могу…»
– Больше такого не случится, обещаю тебе, – сказал Пайтан.
Рега знала, что так и будет, и мысленно прокляла себя. Она должна сказать ему правду.
Слова готовы были сорваться с ее языка, но она вовремя остановилась.
Что она скажет? Что они с Роландом не муж и жена, что на самом деле они брат и сестра, что они лгали ему и втянули его в это путешествие только для того, чтобы обвинить в соблазнении чужой жены, скомпрометировать и выманить у него деньги шантажом? Она уже видела его взгляд, полный отвращения и ненависти. Может, он уйдет!
Так будет лучше, прошептал холодный суровый голос логики. Разве у тебя есть шанс на счастье с эльфом? Даже если ты найдешь способ сказать ему, что ты свободна, чтобы принять его любовь, как долго это продлится? Он не любит тебя, ни один эльф не способен полюбить человека по-настоящему. Он развлекается. Вот и все. Развлечение на сезон-другой. Потом он уйдет, вернется к своему народу, а ты станешь отверженной среди своих за то, что приняла ухаживания эльфа.
«Нет, – возразила самой себе Рега. – Он действительно любит меня. Я прочла это в его глазах. И я уверена в этом – он не попытался продолжить свои заигрывания».
Очень хорошо, сказал внутренний голос, он любит тебя. И что дальше? Вы женаты. Вы оба – вне закона. Он не может вернуться домой, и ты тоже. Ваша любовь бесплодна, потому что у эльфа и человека не может быть детей. Вы бродите по миру в одиночестве, годы идут. Ты стареешь, болеешь, а он остается молодым и сильным…
– Эй, что здесь такое? – спросил Роланд, внезапно выныривая из кустарника.
– Ничего, – холодно сказала Рега.
– Это я вижу, – пробормотал Роланд, подходя к сестре ближе. Рега и эльф находились на противоположных сторонах крохотной прогалины. – Что случилось, Рега? Вы поссорились?
– Ничего! Все в порядке! Только оставь меня в покое! – Рега смотрела в темноту, обхватив себя руками, и дрожала. – Это не самое романтическое место, знаешь ли, – тихо прибавила она.
– Ладно тебе, сестричка, – усмехнулся Роланд. – Ты займешься любовью и в свинарнике, если тебе хорошо заплатят.
Рега ударила его. Удар был сильный, прицельный. Роланд, прижав руку к пострадавшей челюсти, удивленно воззрился на нее.
– За что? Я полагал, это комплимент!
Рега развернулась на пятках и пошла прочь, в заросли. На краю прогалины она обернулась и что-то бросила эльфу. I– Вот, смажь этим раны.
«Ты права, – говорила она себе, продираясь сквозь джунгли, где она могла выплакаться в одиночестве. – Я оставлю все как есть. Мы продадим оружие, он уедет, и все кончится. Я буду ему улыбаться и поддразнивать его и никогда не позволю ему увидеть в этом что-то большее, чем просто хорошее времяпровождение».
Пайтан, которого застали врасплох, едва сумел поймать бутылку со снадобьем. Он смотрел, как Рега продирается через кусты, и слышал, как затихает в отдалении треск.