Никаких других планет, никаких звезд нельзя было увидеть, потому что никто не мог посмотреть в ночное небо. Можно было смотреть только в землю. Что означало, что другие звезды – совсем не звезды, а города. Города вроде этого. Города, которые были построены как убежища от расколотого мира.
К несчастью, этот новый мир был таков, что, кажется, пугал не только меншей, но и самих сартанов. Жизнедающий свет породил слишком много жизни. Деревья вырастали до невероятной высоты, океаны растительности покрывали всю поверхность. Сартаны не могли себе представить такого. Они пришли в ужас от своего творения. Они лгали меншам, лгали себе. Вместо того чтобы принять этот мир таким, каким он был, и попытаться приспособиться к нему, они стали бороться с ним, пытаясь приспособить его к себе, подчинить его.
Эпло бережно вернул глобус на место, подвесив его над центром стола. Он убрал свои чары, вернув глобусу исконную подставку. И снова патрин вызвал призраки исчезнувших творцов этого мира.
Это было захватывающее зрелище. Владыка Нексуса оценил бы происходящую иронию.
Эпло огляделся, но в комнате больше ничего не было. Он посмотрел вверх. Сводчатый потолок смыкался высоко над головой, закрывая вид на хрустальную спираль. Еще когда он рассматривал глобус, Эпло обратил внимание на странный звук. Он положил руки на стол.
Он был прав. Дерево вздрагивало и вибрировало. Странно, но он вспомнил огромную машину на Арианусе – Кикси-винси. Однако нигде снаружи не было заметно признаков подобной машины.
– Давай подумаем, – сказал Эпло псу. – Я не слышал этого звука снаружи. Должно быть, он идет отсюда. Может быть, кто-нибудь что-нибудь нам подскажет.
Эпло воздел руки над столом и начертал руны. Пес вздохнул и улегся на пол. Положив голову на лапы, животное настороженно смотрело по сторонам.
Едва видимые образы витали вокруг стола, слышались почти беззвучные голоса. Эпло подслушал не одно заседание, а множество их, но то, что удалось разобрать, было разрозненно и фрагментарно.
– Эта постоянная межрасовая напряженность слишком сильна, чтобы мы могли с ней справиться. Это отвлекает наши силы, в то время как мы должны сосредоточить нашу магию на достижении нашей цели…
– Мы превратились в родителей, принужденных тратить время на то, чтобы разнимать детские свары. Наше главное видение страдает от недостатка внимания…
– И мы не одиноки в этом. Наши братья и сестры в других цитаделях Приана встретились с теми же трудностями! Иногда я задумываюсь, были ли мы правы, приведя их сюда…
Печаль и беспомощное разочарование были физически ощутимы. Эпло видел следы этого на едва различимых лицах, читал это в жестах призраков. Патрин подумал об Альфреде, сартане, которого он повстречал на Арианусе. Он видел у Альфреда то же выражение печали, сожаления и беспомощности. Ненависть Эпло питалась теми страданиями, которые он видел, и согревала его сердце.
Образы появлялись и исчезали, время шло. Сартаны старели у него на глазах. Для полубогов это было весьма странно.
– Совет нашел решение наших проблем. Как вы сказали, мы стали родителями, хотя стремились быть наставниками. Мы должны доверить заботу об этих «детях» другим.
Главное, чтобы цитадели заработали! Арианус страдает от недостатка воды. Им нужна энергия, чтобы поддерживать их машину в рабочем состоянии. Абаррах существует в вечной темноте – а это похуже, чем вечный свет. Мир Камня нуждается в нашей энергии.
Цитадели должны заработать, причем скоро, а иначе мы столкнемся с трагическими последствиями!
А потому совет дает нам разрешение взять титанов из центров цитаделей, где они следят за звездным светом. Титаны будут присматривать за меншами и защищать их от них самих. Мы наделили этих гигантов невероятной силой, чтобы они исполняли тяжелую работу. Для этого же мы дали им рунную магию. Они смогут управиться с этими народами.
– Это мудрость? Я протестую! Мы дали им магию вместе с пониманием того, что они никогда не покинут цитадель!
– Братья, пожалуйста, успокойтесь. Совет долго обсуждал это дело. Титаны будут под нашим постоянным контролем и наблюдением. Они слепы – это необходимо для того, чтобы они могли работать со звездным светом. И потом, что может случиться с нами?
Время шло. Сартаны, сидевшие за столом, исчезали, их сменяли другие, юные и сильные, но их становилось все меньше.
– Цитадели работают, их свет наполняет небеса…
– Не небеса, хватит обманывать себя.
– Это просто фигура речи. Не будем придираться.
– Я ненавижу ожидание. Почему ничего не слышно об Арианусе? Об Абаррахе? Как вы думаете, что случилось?
– Возможно, то же самое, что и у нас. Слишком много дел, и слишком мало нас. Через крохотную трещину в кровле проливается дождевая вода. Мы подставляем тазик и начинаем чинить кровлю, но тут прорывает в другом месте. И вот у нас уже две прорехи, и вот-вот откроется третья. Мы ищем еще тазик, но тут поток усиливается. Тазик не вмещает воду. Мы бежим искать тазик побольше, чтобы он выдержал подольше и дал нам время починить кровлю. Но теперь, – голос оратора стал тише, – потолок готов рухнуть нам на голову.
Время бежало, и сартаны за столом старели, как и их предшественники. Их число все уменьшалось.
– Титаны! Титаны были ошибкой!
– Поначалу это сработало. Как можно было предвидеть?..
– Это драконы. Мы должны были сделать с ними что-нибудь в самом начале.
– Драконы нам не мешали, пока титаны не начали выходить из-под контроля.
– Мы могли бы по-прежнему использовать титанов, если бы мы были сильнее…
– Если бы нас было больше, вот что имеется в виду. Вероятно. Я не уверен.
– Конечно, мы можем их использовать. Их магия груба, это не более того, чему мы учим детей…
– Но мы совершили ошибку, наделив ребенка силой, способной сдвинуть горы.
– Я говорю, что, возможно, это работа наших давних врагов. Откуда нам знать, по-прежнему ли патрины заключены в Лабиринт? Мы утратили всякую связь с их тюремщиками.
– Мы утратили связь со всеми! Цитадели работают, собирая энергию, готовые передавать ее через Врата Смерти. Но остался ли кто-нибудь, чтобы принимать ее? Может быть, мы последние, а может быть, другие угасают, как и мы…
Пламя ненависти, пылавшее в душе Эпло, больше не согревало его. Оно обжигало.
Случайное упоминание узилища, в котором он был рожден, узилища, которое убило такое множество его народа, вызвало в нем ярость, застлавшую взор и затуманившую рассудок.
Все, что он мог сделать, – лупить голыми руками бесплотные фигуры.
Пес забеспокоился, сел и лизнул руку хозяина.
Эпло немного остыл. Кажется, он пропустил довольно много. Дисциплина. Его повелитель будет в ярости. Эпло заставил себя снова обратить внимание на круглый стол.