Но останется ли Овен спокойным, когда получит контроль над Аль-Ниламом? Аппетит приходит по время еды.
Может быть, всё-таки, надежнее со Змееносцем, который заинтересован в помощи Ориона, в отличие от итак уже всё имеющего зодиакального Овна?
Или всё-таки заключить союз с Возничим, пока он не вернул замок Аль-Нат и без нашего участия и не осознал, что не нуждается в союзниках?
Этот пасьянс можно было раскладывать бесконечно, чем опекунский совет и занимался. Возглавлял его, кстати, седой лев Сердар Саиф.
А я сидела и смотрела.
И видела, как теряют рассудок здравые люди, когда речь заходит об Аль-Ниламе, что с нашей, что с другой стороны.
Чем старше я становилась, тем больше всё происходящее напоминало мне комедию. Каждый раз, когда на горизонте возникал очередной брачный договор, я всматривалась в лица опекунов, и думала: «Неужели они в этот раз решаться разыграть до конца карту Аль-Нилама? Или всё пойдёт по-старому?»
И ведь все кругом понимали, что самое надёжное для Ориона выдать меня замуж за кого-нибудь из наших же мелких домов, чтобы щит Аль-Нилама подхватила крепкая мужская рука. Да и жить себе дальше, радуясь, что Пояс Ориона теперь туго затянут и надежно застёгнут.
Но искушение использовать Аль-Нилам в большой тавлейской политике неизменно побеждало, в слишком важном для Ориона месте он расположен.
Как сказала мне как-то после очередного собрания совета госпожа Койра Саиф, женщина решительная, обаятельная и очень мудрая:
– Мой старый хитрец Сердар больше всего на свете, конечно же, хотел бы сам жениться на тебе, стать отцом наследника Аль-Нилама и присоединить замок к своим тузам в колоде. Тогда бы он вертел замком, как хотел, и никакой опекунский совет ему был бы не указ.
Эта перспектива мне очень не понравилась, и я скривилась, словно от лимона. Знаю я этого Саифа, распорядился он уже моими яблоками…
Увидев мою гримасу, госпожа Койра засмеялась и потрепала меня по щеке.
– Не бойся, детка, этого не произойдёт. Для начала ему придётся отравить меня и стать вдовцом, а я очень осторожна в приеме пищи, да и живём мы с ним уйму лет, привыкли друг к другу, притёрлись. Ну и потом, жениться на тебе и сделать тебе ребёнка – это не одно и тоже. Он ведь уже не мальчик, Сердар Саиф. У нас с ним внуки старше тебя. Хлопотно всё это, так что союз Саифа и Аль-Нилама тебе вряд ли грозит. Но будь настороже. Может быть, он не один такой умный в их сборище.
Я была настороже, да что толку? Самым точным определением моего положения было слово «неопределённое». «Подвешенное» тоже подходило.
Окончательно своё отношение к происходящему я определила в день срыва очередной свадьбы.
Дело тогда зашло – дальше некуда. Всё, что можно было предварительно подписать, было подписано. Сколько у кого чего – определено. Отдельным договором закрепили, что получающий руку наследницы Аль-Нилама становится Орионидом и принимает герб Аль-Нилама, без всяких там включений нашего пламенеющего грифона в частокол своих серебряных молний.
Уже даже и помолвка состоялась. По старинному обычаю на обнажённом лезвии меча жених подал невесте кольцо. За моей спиной непробиваемым строем пламенели грифоны. За его спиной в глазах рябило от молний. С вежливой настороженностью мы пригляделись друг к другу и сделали обоюдный вывод, что могло быть и хуже, сойдёт. Притрёмся. А если не притрёмся, постараемся как можно меньше сталкиваться лицом к лицу.
Настал определённый договором день.
Аль-Нилам сверкал полами и стенами.
На кухне нанятые в городе повара несколько дней жарили и шкварили для свадебного пира.
В полдень назначенного дня я стояла, затянутая в белое платье с длинным шлейфом, всё расшитое крупным жемчугом, и ждала, когда за мной приедут. Позади осталось несколько часов пытки под названием укладка прически, и никакая магия не сокращала здесь время процедуры.
Ангоя и другие подружки спешно выбирали мне подходящий букет из громадной россыпи, доставленной в последний момент.
Половина опекунского совета слонялась вдоль накрытых во внутреннем дворе столов, подъедая съедобные украшения с праздничных блюд, пока никто не видел. Вторая половина была у жениха.
На несколько минут я даже поверила, что всё, многолетняя игра Ориона закончена. Начинается новая жизнь. Совсем новая.
Поторопилась, надо было переждать чуть-чуть с верой в чудеса.
Появился гонец, который привез этой половине опекунского совета известие от той половины, что брак не состоится по очень уважительным причинам. Нужно срочно всем собраться и вышеупомянутые причины обсудить.
С сожалением оторвавшись от вкусностей, опекуны покинули Аль-Нилам, обрадовав мучающихся над горой цветов нежных дев известием, что букет выбирать не надо.
В этот момент я поставила точку на одном периоде жизни и начала другой. Для начала позвала первых встречных помочь справиться с массой наготовленного. Поесть на дармовщинку никто не отказался, народ с площадей Тавлеи валом повалил в Аль-Нилам.
А пока внизу бушевал пир горой, я собрала в верхних покоях младших поварят, помогавших на кухне готовить свадебный пир, и мы затеяли игру: я усадила их на свой длиннющий шлейф, полагающийся по рангу наследнице высокого дома Аль-Нилам, и принялась катать по сверкающему полу. Сыпались жемчужинки с белого платья, скакали по мраморным плитам по все стороны.
Когда холодная ярость стала горячей, хватило лишь толчка – и парчовые туфельки оторвались от земли, я побежала по воздуху. Ребятишки визжали от восторга, чувствуя, как летят на белом шелке, словно на облаке.
Мы носились по всему Аль-Ниламу, по залам и переходам, над внутренними двориками и переходами, поднимались до верхних ярусов башен и опускались почти до потоков Млечного пути. Закатное солнце золотило белый шёлк, развевались дикой гривой вырвавшиеся из оков прически волосы. Поварята вопили и требовали: «Выше, выше, ещё выше! Быстрее!»
Укатав их так, что они долго потом не могли прийти в себя от полёта, я вернулась в свою спальню. И там подвела итог сегодняшнему дню, завязав шлейф большим узлом.
А заглядывающую в окна любопытствующую ночь посвятила личной жизни и всяческим развлечениям, решив для себя, что опекунский совет пусть делает, что хочет, и я тоже буду делать, что хочу.
Иначе у меня есть все шансы так и проходить в белом непорочном платье до самой старости, с каждым годом становясь всё краше.
Ведь в Тавлее возраст женщины можно определить по тому, как она выглядит: чем идеальнее красота, тем женщина старше.
Это – особенность использования магии для борьбы со старением. Здесь не получается улучшить себя чуть-чуть, косметическая магия сразу делает лицо и тело безупречным, таким совершенным, что это сразу бросается в глаза и определяет возраст лучше любой записи в актах рождения.