Скакунов было меньше, чем людей. Мулов нубиец не брал. Абдулла указал Жаккетте с Жанной на двух воинов, за спинами которых им надлежало ехать.
Жаккетта в своем восточном наряде легко забралась на коня, но Жанна тоже не стала делать проблем из-за костюма.
Она решительно вздернула юбки вверх и лихо села позади указанного ей араба, вцепившись в него мертвой хваткой. Под юбками у нее оказались предусмотрительно оставленные штаны.
Старик-невольник и Нарджис тоже сели на одну лошадь. По каким-то причинам Абдулла забирали домочадцев, оставляя дом пустым.
Нубиец зацепил за седло своего скакуна повод нагруженной сумами лошади. Сборы завершились.
* * *
Гортанный клич – и оставшиеся в живых люди шейха повезли опасные сокровища к пиратскому кораблю, чтобы потом налегке уйти в пески и воссоединиться с племенем. И подумать, как можно отомстить за смерть вождя. И кому.
По городу они проехали спокойно. Враги шейха, каждую ночь штурмовавшие дом нубийца, по-прежнему не желали делать город свидетелем этой войны.
Но как только городские ворота остались позади, а дорога, ведущая к бухточке, нырнула в ложбинку, с двух сжимающих ее холмов на отряд кинулись всадники. Они отрезали путь вперед и назад, и блокировали людей шейха в ложбине.
Жаккетта, с волос которой во время скачки, покрывало, как обычно, слетело, в ужасе закрыла глаза и уткнулась носом в потную спину впереди сидящего воина. Опять смерть стала опасно близка, теперь от нее не отделяли даже глиняные стены домика. Единственная надежда, которая теплилась в ней – это уверенность, что Абдулла не мог не предусмотреть возможность нападения.
Зажмурившаяся Жаккетта слышала крики и топот со всех сторон, пыль забивалась в нос и рот, и душила не хуже подушки.
Каким образом они прорвались – Жаккетта не узнала, но когда она открыла глаза, часть их отряда во главе с Абдуллой уже скакала по свободной дороге. Остальные сдерживали противника.
Дорога поднялась на холм и нырнула с него прямо в бухточку, где красовался корабль.
Жанна узнала бухту – это была та самая, из которой ее увезли носилки Бибигюль. Петля времени замкнулась.
Абдулла, ведя в поводу вторую лошадь, первым подскакал к кораблю, где его ждали. Опасные, пахнущие смертью сокровища перекочевали на борт судна. Деньги, которые не понадобились. Теперь он вел переговоры о девушках.
Жанну и Жаккетту ссадили на землю у домика, прямо у финиковой пальмы, под которой тогда сидел капитан, продававший их.
Они скинули покрывала и принялись отряхивать дорожную пыль, не решаясь приблизиться к пиратскому кораблю. Теперь вся надежда, что их с корабля не перепродадут в соседней гавани, была в слове Абдуллы. Сдержат ли его слово пираты? Причин доверять им не было.
Жанна тщательно расправила юбки, рукава, корсаж. Больше, чем сидящие на хвосте отряда враги, ее волновало, что пыль осела на белоснежную рубашку и надо опять стирать. Но как?
Жаккетта поправила перекрутившиеся цепочки и попыталась отряхнуть пыль с волос.
Подошел Абдулла.
– Все, я договорился! Хабль аль-Лулу, может, ты не поплывешь? Поедешь со мной? Я устрою тебя в хороший гарем, ты опять станешь любимицей какого-нибудь господина? Что хорошего ждет тебя там, за морем?
– Я с госпожой… – вздохнула Жаккетта. – Спасибо, Абдулла. Не хочу я в ваши гаремы.
– Тогда идем!
Абдулла повел девиц к стоящему на берегу моряку.
Зоркая Жанна, издалека заметив, что это европеец, светловолосый, причем очень даже симпатичный, вдруг сразу почувствовала интерес к жизни.
Походка ее изменилась, головка приподнялась, веки томно опустились долу. Жанна, подобрав подол золотистого платья, грациозно плыла, словно только вышла из церкви после утренней мессы, а не спрыгнула с седла вооруженного до зубов араба.
Жаккетта шла, тоже уставившись в свой подол. Но совсем по другой причине. Она увидела на нем пятно и пыталась на ходу вспомнить, где же умудрилась его поставить. Поэтому голову подняла, когда они вплотную подошли к кораблю. И увидела лицо, которое она отлично запомнила.
Тогда, в Нанте на пристани. Золотисто-рыжая шевелюра, прямой, с легким намеком на горбинку, нос и глубоко посаженые глаза; твердая линия скул и очень четко обрисованный рот. Глаза…
Глаза непонятного цвета, где голубой цвет мешается с коричневым, зрачки обрамлены карими зубчатыми ободками, а по краю роговицы вспыхивают на голубом поле крохотные золотые звездочки. Наверное, все-таки, голубые…
– Я не поеду! – заявила она. – Или он – или я!
Абдулла, Жанна и моряк замерли, как громом пораженные.
– Ты рехнулась? – не веря своим ушам, спросила Жанна. – Почему?
– Он меня в Нанте за попу ущипнул, паразит рыжий! – отчеканила Жаккетта, развернулась и пошла к домику.
* * *
Обстановка, между тем, накалялась. Сколько бы не оттягивали на себя силы врага воины шейха, всадники вот-вот должны были появиться в бухточке.
– Абдулла, деньги на борту. Через пару минут мы отчаливаем. Разбирайся с девушкой сам. Вы идете, госпожа? – сказал рыжеволосый моряк.
Жанна, кляня на все корки сошедшую с ума Жаккетту, подхватила свой дорожный мешок и поднялась по сходням на корабль, не отказав себе в удовольствии топнуть напоследок желтым сафьяновым шлепанцем по земле, где ей пришлось так несладко.
Абдулла кинулся за Жаккеттой.
Она дошла до пальмы и остановилась, решив умереть здесь.
– Хабль аль-Лулу, пошли! – потянул ее Абдулла.
– Не пойду! – буркнула Жаккетта, вцепляясь в пальму.
– Значит, ты решил ехать со мной?
– Нет! – отказалась Жаккетта. – Здесь умру!
– Я заставлю его попросить у тебя прощения! – умоляюще сказал Абдулла, делая отчаянные знаки рыжему моряку, чтобы корабль не отчаливал. – Больше он не будет щипать тебя за попу!
– Не нужно мне его прощение! – вытерла нос рукавом Жаккетта. – Перебьюсь!
Времени не оставалось – надо было разбегаться.
Абдулла схватил Жаккетту за руку и, страшно вращая глазами, сказал:
– Если я открою тебе невозможно тайный тайну, ты пойдешь на корабль? Да?!
Желание узнать «невозможно тайную тайну» на маковое зернышко, но пересилило в Жаккетте обиду на рыжего моряка.
– Пойду…
– После того, как я возвратился из плена, – громко зашептал Абдулла. – Я попал к великому лекарю из земли ас-Судан. И он сделал из меня мужчину! Ты понимаешь? Не евнух, мужчина!!! Пока это тайна!
У Жаккетты, в свою очередь, округлились глаза:
– Ой, Абдулла! Нет, правда, Абдулла?! А-б-д-у-л-л-а-а-а!!!