Если бы вы только выслушали то, что я собирался вам рассказать, вы бы поняли, что Гнимш и я… Я и Гнимш прибыли сюда, чтобы отправить Карамона домой. Я уверен, что ему вовсе не по душе здесь находиться. Видите ли, Гнимш починил магический прибор, и теперь он может переносить несколько человек…
— Забран, Карамона домой — куда? — переспросил Дункан. — В Бездну? Может быть, маг и его вызвал к себе на помощь из Царства Тьмы?
— Ничего подобного, — отрезал Тассельхоф, который уже начал терять терпение. — Домой в Утеху, разумеется. И Рейстлина, если он захочет. Собственно говоря, я никак не возьму в толк, что они тут делают. Когда мы в последний раз были в Торбардине — а это время наступит через двести лет — Рейстлин едва здесь не помер. Он постоянно кашлял и жаловался на сырость. Флинт Огненный Горн — тоже мой старый друг — сказал как-то…
— Огненный Горн?! — Дункан даже подпрыгнул на троне, со злобой глядя на кендера. — Ты сказал — Огненный Горн твой друг?
— Да не волнуйся ты так, — ответил Тассельхоф, несколько испуганный неожиданной реакцией короля. — Он мой друг. У Флинта, конечно, были свои недостатки — он постоянно ворчал и обвинял людей в краже, если у него что-нибудь вдруг пропадало, а ведь я на самом деле собирался положить его браслет на то место, где я его нашел. Только не успел. Но не будешь же ты из-за этого…
— Огненный Горн — один из военачальников в стане наших врагов, — мрачно пояснил Дункан. — Или ты этого не знал, кендер?
— Нет, — ответил Тассельхоф с интересом. — Не знал. Впрочем, я уверен, что это не может быть тот Огненный Горн, — закончил он, немного подумав. — Флинт родится лет этак через пятьдесят. Возможно, ваш Огненный Горн — это его отец.
Рейстлин говорит, что…
— Кто это такой — Рейстлин? — требовательно спросил Дункан.
Тассельхоф строго поглядел на короля.
— Ты меня совсем не слушаешь, — заявил он. — Рейстлин — это маг, которого вы убили… то есть не убили. Тот, которого вы думали, что убили, но который…
Его зовут не Рейстлин, — фыркнул Дункан. — Его имя — Фистандантилус.
И король мрачно опустился на трон, с которого незаметно для себя поднялся несколько минут назад.
— — Итак, — резюмировал он, глядя на кендера из-под кустистых бровей. — Ты собираешься взять этого вылеченного жрицей колдуна, хотя никаких жрецов на Кринне не осталось, и предводителя, которого ты называешь своим лучшим другом, и отправить обоих в то место, которого, по твоим же собственным словам, еще не существует в природе, для того, чтобы они встретились там с нашим заклятым врагом, который, оказывается, еще не родился, и все это при помощи устройства, которое сделано руками гнома-механика и которое работает
— Правильно! — в восторге вскричал Тассельхоф. — В самую точку! Вот видишь, сколько всего можно узнать, если только слушать внимательно!
И Гнимш, стоявший рядом с ним, с энтузиазмом затряс головой.
— Стража! Убрать обоих! — распорядился Дункан, откидываясь на спинку трона. Повернувшись к Харасу, король посмотрел на героя холодным, внимательным взглядом.
— Ты дал мне слово, — напомнил он. — Жду тебя в зале Военного Совета через десять минут!
— Но тан! Если он действительно знает предводителя Карамона так хорошо!..
— Достаточно! — Дункан был в ярости. — Грядет война, Харас! Твоя честь, все твои игры в благородство и разговоры о братоубийстве не могут остановить бойни. Выбирай, либо ты выйдешь на битву вместе с нами, либо окажешься в тюрьме вместе с предателями деварами, дабы мы больше не видели твоего лица. Ты позоришь себя и нас, советник! Так что же ты выбираешь?
— Конечно, я буду служить тебе, тан. — Харас поклонился с непроницаемым выражением лица. — Я поклялся тебе своей жизнью.
— Смотри не забывай об этом, — отрезал король. — А чтобы ты снова не начал сомневаться, я приказываю тебе находиться в своем жилище и отлучаться из него только по государственным надобностям. Что касается этих двоих, — Дункан указал на Тассельхофа и Гнимша, — их нужно посадить под замок и держать их местопребывание в секрете до конца войны. Всякого, кто осмелится нарушить этот приказ, ждет смерть.
Таны переглянулись между собой и одобрительно закивали головами, хотя кто-то из них все же проворчал в бороду, что теперь, пожалуй, слишком поздно.
Стражники схватили пленников и поволокли прочь, хотя кендер еще пытался протестовать.
— Я сказал правду! — выкрикивал он. — Вы должны мне поверить! Я знаю, мои слова кажутся смешными, но я просто… просто не привык. Я не привык говорить правду! Дайте мне немного времени и увидите — у меня получится!
Если бы Тассельхофу сказали, что можно забраться так далеко под землю, он ни за что бы не поверил, однако сейчас он сам спускался куда-то глубоко-глубоко вниз, ведомый свирепого вида гномами. В памяти его сама собой всплыла старая легенда, которую он слышал еще от Флинта: якобы великий Реоркс жил под землей и выковывал мир своим огромным молотом.
— Должно быть, замечательной личностью был этот Реоркс, жизнерадостной и веселой, — пробормотал кендер, ежась от пронизывающей сырости и холода. Зубы его стучали. — Я-то думал, раз Реоркс ковал этот мир, значит, внизу должно быть по меньшей мере тепло…
— Вот-и-полагайся-после-этого-на-гномов, — проворчал Гнимш, в очередной раз зацепившись за фартук.
— Что? — переспросил кендер, которому уже начинало казаться, что половину своей жизни он разговаривает с гно-мом-механиком и начинает каждое предложение с вопроса «что?».
— Я сказал, на гномов нельзя полагаться, — громко объяснил Гнимш. — Вместо того чтобы строить свои дома возле действующих вулканов, которые, несмотря на некоторую нестабильность, обеспечивают достаточное количество тепла, они зарываются все глубже в холодные недра старых, мертвых гор. — Он сокрушенно покачал головой. — Трудно поверить, что мы с ними дальние родственники.
Тас не ответил, потому что в данное время его куда больше занимали иные вопросы. Например, его весьма интересовало, как им выбраться из этой новой темницы, куда идти, если они выберутся, и когда будет обед. Не найдя никакого приемлемого ответа на эти три животрепещущих вопроса, Тассельхоф погрузился в невеселое молчание.
Правда, в их долгом путешествии был один интересный момент, когда пленники и стража спускались вниз по узкому вертикальному тоннелю, прорубленному прямо в твердой скале. Механизм, при помощи которого осуществлялся спуск, у гномов-механиков назывался «подъемником», как сообщил приятелю Гнимш.
(«Довольно неудачное слово, раз мы не поднимаемся, а опускаемся, не так ли?» — заметил Тас, но его товарищ не обратил на это внимания.) Поскольку никакого удовлетворительного ответа на его вопросы так и не нашлось, Тассельхоф решил не тратить зря времени и сил и вовсю наслаждался путешествием на «подъемнике». Правда, непрочная деревянная клеть, опускаемая несколькими мускулистыми гномами, тянувшими за веревку, несколько раз ударялась о каменную стену шахты, и тогда все, кто в ней находился, падали друг на друга, получая синяки и царапины, но эти мелкие неудобства не могли испортить кендеру настроения. Особенно ему нравилось, как после каждого толчка сопровождавшие их стражники свирепо бранились на гномьем языке и показывали кулаки гномам наверху.