– Аст билак пар-билакар. Сух тангус моилар!
Он повторил это трижды. Толпа воинов расступилась, и вперед вышел один, исполненный жуткого, пугающего величия. Он был выше всех, а на голове у него мерцала корона. Бледные латы были богато украшены темными самоцветами, а лицо носило печать невероятного горя и муки. Он шел прямо к Рейстлину.
Карамон, задыхаясь, отвел глаза. Танис не осмеливался ни закричать, ни заговорить, боясь потревожить мага и нарушить заклятие. Призрак поднял бесплотную руку и медленно потянулся к Рейстлину. Танис задрожал всем телом: прикосновение означало неотвратимую смерть. Но Рейстлин, погруженный в транс, даже не пошевелился. Танис мимолетно задумался о том, видел ли маг ледяную руку, тянувшуюся к его сердцу.
И тут Рейстлин заговорил:
– Вы, давно умершие! Моим живым голосом поведайте нам о том, что вас тяготит. А потом разрешите нам миновать этот лес, ибо мы идем не со злом. Загляните в наши сердца – и вы сами в том убедитесь.
Рука призрака замерла. Бледные глаза скользили по лицу Рейстлина… Затем, мерцая во тьме, неупокоенный поклонился ему. Танис втянул в себя воздух: он чувствовал силу Рейстлина, но это!..
Рейстлин поклонился в ответ, потом повернулся и встал рядом с призраком. Он был почти так же бледен, как и его собеседник. Танис содрогнулся: живой мертвец и мертвый живой…
Рейстлин заговорил снова, и голос его более не был одышливым шепотом тщедушного мага. Это был глубокий, повелительный голос, отдававшийся в лесу. Голос был глух, темен и холоден и раздавался словно из-под земли:
– Кто вы, осмелившиеся вступить в Омраченный Лес?
Танис попытался ответить, но пересохшее горло вконец отказалось служить. Карамон, стоявший подле него, не мог даже поднять головы. И тут Танис уловил рядом с собой некое движение… Кендер! Ругаясь про себя, Танис хотел перехватить Тассельхофа, но не успел. Юркий кендер выбежал вперед и остановился в круге света от посоха, прямо перед призраком. Каштановый хохолок мотался туда-сюда.
– Я – Тассельхоф Непоседа, – с величавым поклоном сообщил кендер. – Мои друзья, – взмах маленькой ладони охватил весь отряд, – зовут меня Тасом. А вы кто такие?
– Неважно, – прозвучал замогильный голос. – Знай только, что мы – воины давно забытых времен…
– А правда, что вы нарушили какую-то клятву и за это обречены здесь торчать? – спросил Тас с интересом.
– Правда, – был ответ. – Мы поклялись охранять эту страну. Но потом с неба упала огненная гора, и земля раскололась. Злобные твари вылезли из ее недр, а мы бросили оружие и бежали, пока нас не настигла бесславная смерть. И вот теперь мы вновь призваны к исполнению клятвы, ибо по земле опять бродит зло. И мы не уйдем, пока зло не будет изгнано, а равновесие – восстановлено.
Неожиданно Рейстлин с криком запрокинул голову, его глаза закатились так, что стали видны лишь полоски белков. В его голосе зазвучала тысяча голосов. Это озадачило даже кендера; он подался назад и неуверенно оглянулся на Таниса.
Но призрак повелительно вскинул руку, и хор смолк, словно проглоченный темнотой.
– Мои воины хотят знать, зачем вы вступили в пределы Омраченного Леса. Если со злом, это зло падет на ваши головы, ибо вы уже не увидите, как восходят луны!
– Нет, нет, никакого зла. Какое уж там зло! – торопливо заверил его Тассельхоф. – Вообще-то это долгая история, но мы, кажется, никуда особо не спешим, так что я, пожалуй, вам ее расскажу. Все началось, когда мы сидели в гостинице «Последний Приют» в Утехе… вы ее, может быть, и не знаете. Когда бишь ее построили?.. Кажется, ее не было во времена Катаклизма, когда вы жили на свете. Ну так вот, сидим мы себе и тихо-мирно слушаем старика, рассказывавшего про Хуму, и тут он – то есть старик, а не Хума, конечно, – попросил Золотую Луну спеть свою песню, и она еще спросила, какую такую песню, а потом спела, и тут Искатель решил всем показать, что сильно шибко разбирается в музыке, ну, а Речной Ветер – вон тот, длинный – взял да и пихнул его в огонь. То есть он не хотел, все вышло случайно, но дело то в том, что Искатель вспыхнул как факел! Вы бы только видели!.. Короче, старик сунул мне посох и велел треснуть его как следует. Я треснул, а посох, то есть жезл, обратился в голубой хрусталь, и пламя сразу погасло, и…
– Голубой хрустальный жезл!.. – глухо прозвучал из уст Рейстлина призрачный голос призрака, и бледный воин двинулся прямо к ним. Танис и Стурм разом прыгнули вперед, схватили Таса и оттащили с дороги. Но призрак, похоже, желал только поближе присмотреться к путникам. Его мерцающие глаза остановились на Золотой Луне. Он поманил ее прозрачной рукой…
– Нет!.. ~ Речной Ветер попытался удержать ее подле себя, но она высвободилась из его рук и подошла к призрачному воину, неся жезл. Рать неупокоенных взяла их в кольцо…
Неожиданно призрак выхватил меч из ножен. Он поднял его над головой, и белый свет хрустального шарика смешался с голубым пламенем, замерцавшим на клинке.
– Смотрите! Жезл! – ахнула Золотая Луна.
Жезл сиял бледно-голубым светом, словно отвечая мечу.
Призрачный король повернулся к Рейстлину и простер к погруженному в транс магу бледную руку… Карамон хрипло взревел и сбросил ладонь Таниса со своего плеча. И ринулся на призрака, обнажая меч. Острое лезвие пронзило мерцающий силуэт… и Карамон, вскрикнув от боли, упал и забился на земле. Танис и Стурм склонились над ним. Речной Ветер же смотрел прямо перед собой, и его лицо было непроницаемо.
– Карамон, куда тебя… – Танис обхватил великана, пытаясь разобраться, что же с ним стряслось.
– Моя рука!.. – Карамон всхлипывал от боли, раскачиваясь взад и вперед. Его левая кисть – Карамон дрался левой – была крепко зажата под мышкой правой руки.
– Да что случилось? – спросил Танис. Потом разглядел на земле выпавший у богатыря меч и все понял. Клинок покрывал густой иней.
В ужасе вскинув глаза, Танис увидел, как пальцы призрака плотно сомкнулись на запястье Рейстлина. По хилому телу мага прошла судорога, лицо мучительно исказилось, но он не упал. Глаза Рейстлина закрылись, морщины горечи и презрения ко всему на свете пропали с лица: на него снизошел смертный покой. Танис потрясенно следил за происходившим, лишь краем уха слыша хриплые стоны Карамона. Вот лицо Рейстлина вновь изменилось; на сей раз его черты осенил восторг. Аура его магической силы все возрастала, пока наконец ее сияние не сделалось почти ощутимым.
– Мы призваны, – сказал Рейстлин, и голос вновь был его собственным, хотя Танис еще ни разу не слышал, чтобы он так говорил. – Надо идти.
И маг повернулся к ним спиной и пошел в лес; король-призрак все еще сжимал его запястье бесплотной рукой. Неупокоенные воины расступились перед ними, освобождая дорогу.
– Остановите их!.. – простонал Карамон и, шатаясь, кое-как поднялся.
– Это невозможно, Карамон! – Танис изо всех сил пытался его удержать, и наконец великан рухнул в его объятия, плача, как ребенок. – Мы пойдем за ними, – продолжал Танис. – С ним все будет в порядке. Он же маг, Карамон! Нам этого не понять. Мы пойдем…