– Благодарю за понимание, – чопорно проговорил Гилтанас. – А теперь, прошу вас, поторопимся.
Спутники подобрали вещи и разбудили Фисбена. Едва встав, тот вновь растянулся, споткнувшись о древесный корень.
– Ишь, разлегся! – ругнулся он и огрел корень посохом. – Видал? – сказал он Рейстлину. – Подножки подставляет!
Молодой маг убрал бесценную книгу в кошель.
– Верно, старик, – улыбнулся он, помогая Фисбену встать. Седобородый волшебник оперся на его плечо, и так, вдвоем, они пустились следом за остальными. Танис задумчиво проводил их глазами. Старый маг определенно выжил из ума. Тем не менее Танис хорошо помнил потусторонний ужас на лице Рейстлина, когда, очнувшись, тот увидел склонившегося над ним Фисбена. Что увидел Рейстлин?.. Что знал он об этом старце? Надо будет расспросить его. Нынче следовало подумать об ином, более насущном. Он прибавил шагу и догнал эльфа.
– Скажи, Гилтанас… – обратился он к нему по-эльфийски, не без некоторого труда подыскивая необходимые слова. – В чем дело? Я имею право знать…
– Ты так думаешь? – резко ответил Гилтанас, скосив на него миндалевидные глаза. – Судьбы эльфов все еще волнуют тебя? Ты почти уже забыл наш язык…
– Волнуют! – сказал Танис зло. – Вы – тоже мой народ!
– Тогда почему ты так носишься со своей человеческой половиной? – Гилтанас указал на бороду Таниса. – По мне, так следовало бы скорее стыдиться…
Он закусил губу и, осекшись, покраснел.
– Верно, я стыдился, – сказал Танис. – Потому-то я и ушел тогда. Но не припомнишь ли, кто мне внушил, что надо стыдиться?
– Прости, Танталас. – Гилтанас тряхнул головой. – У меня вырвались жестокие слова… и, право же, я вовсе не это имел в виду. Просто… если бы ты только знал, какая страшная опасность нам угрожает!
– Так расскажи! – почти выкрикнул снедаемый нетерпением Танис. – Именно это я хочу знать!
– Мы собираемся оставить Квалинести, – сказал Гилтанас.
Танис остановился как вкопанный.
– Оставить Квалинести!.. – потрясенно перешел он на Общий. Спутники начали переглядываться. Старый маг дернул себя за бороду, лицо его омрачилось. – Не может быть! – сказал Танис тихо. – Оставить Квалинести! Почему? Не могло же в самом деле до этого дойти…
– Дошло, однако, – печально ответил Гилтанас. – Посмотри кругом, Танталас. Ты зришь последние дни Квалиноста…
Они вступили на улицы города. На первый взгляд Танису показалось, что все выглядело в точности как пятьдесят лет назад, когда он уходил. Не изменились ни улицы, усыпанные блестящим песком, ни осины по сторонам. Чистый песок все так же искрился под солнцем; осины то ли подросли, то ли нет. Их листья мерцали, отражая свет дня, ветви, увитые золотом и серебром, шуршали и пели. Не изменились и дома. Кварцевые грани зажигали повсюду сотни маленьких радуг. Эльфийский вкус чувствовался повсюду: красота, порядок и неизменность.
Нет, дошло вдруг до Таниса, все было не так. Песня деревьев была исполнена грустной жалобы, а не радости и мира, памятного ему, Квалиност переменился, и одно это заставляло думать о роке. Чувство невосполнимой утраты стиснуло сердце. Здания, деревья и солнце, светившее сквозь листья, были прежними. Что же переменилось? Самый воздух. В нем витало ощутимое напряжение, словно перед грозой. Шагая по улицам Квалиноста, Танис видел никогда прежде не виданное. Спешку, Нерешительность. Отчаяние, близкое панике, и ужас.
Женщины, завидев подруг, с плачем обнимали их и торопились дальше. Притихшие дети плохо понимали, что к чему, – только то, что веселая игра была неуместна. Мужчины собирались кучками, присматривая за родней, держа оружие наготове. Там и сям горели костры: эльфы жгли все, что не могли взять с собой. Наползающая Тьма не найдет здесь добычи.
Танис немало горевал о разрушенной Утехе, но то, что творилось в Квалиносте, тупым ножом кромсало самую его душу. Он всегда утешал себя полуосознанной мыслью: что бы ни случилось с ним самим, Квалинести пребудет вовеки. Но, оказывается, ему и тут суждена была утрата Квалинести скоро не станет.
Странный звук заставил его оглянуться… Это плакал старый волшебник.
– Что хоть вы собираетесь делать? Куда пойдете? – с мукой сердечной спросил Танис Гилтанаса. – Где думаете укрыться?
– Скоро, очень скоро ты получить ответы на все свои вопросы – и даже более, – пробормотал Гилтанас.
Башня Солнца далеко превосходила высотой все прочие здания Квалиноста. Солнце играло на золоте, создавая иллюзию вращения. Спутники вошли в Башню молча, благоговея перед величием и красотой древнего сооружения. Только на Рейстлина оно не произвело особого впечатления. Его глаза не видели красоты – лишь умирание.
Гилтанас подвел друзей к небольшому алькову.
– Главный зал здесь рядом, – сказал он. – Мой отец держит совет со старейшинами, обсуждая исход. Брат сообщит ему о нашем прибытии. Нас призовут по окончании совета… – Он махнул рукой, и вошли эльфы с чашами и кувшинами прохладной воды. – Освежитесь пока.
Путешественники вволю напились и кое-как умылись, избавляясь от грязи и пыли. Стурм снял плащ и тщательно протер доспехи одним из Носовых платков Тассельхофа. Золотая Луна расчесала свои чудесные волосы, но плаща, туго стянутого у шеи, не расстегнула. Они с Танисом решили, что носимый ею медальон до времени лучше было скрыть; быть может, кто-нибудь узнает его. Фисбен без особого успеха пытался выправить свою бесформенную, мятую-перемятую шляпу. Карамон озирался – не видать ли где еды. Гилтанас застыл поодаль с выражением напряженного ожидания на бледном лице.
Прошло некоторое время, и в дверной арке появился Портиос.
– Вас призывают, – сказал он сурово.
И вот спутники вошли в зал Беседующего-с-Солнцами. Сотни лет внутреннего убранства этого здания не касался взгляд человека. Ни один кендер никогда не видел его. А последними гномами, побывавшими здесь, были строители, возводившие его много веков тому назад.
– Вот это работа, – тихо сказал Флинт, и к глазам его подступили слезы.
Круглый зал выглядел куда более обширным, чем, казалось бы, могла вместить стройная Башня. Стены покрывал белый мрамор; не было ни опорных балок, ни колонн – лишь купол, сведенный на невероятной высоте, у самой вершины Башни. Купол украшала великолепная мозаика: по одну сторону в синем небе сияло солнце, по другую плыли среди звезд две луны, серебряная и алая, и разделяла их радуга.
Светильники в зале отсутствовали: сложная система окон и зеркал заливала покой солнечным светом, вне зависимости от того, в какой стороне было солнце. Потоки света скрещивались посередине, на возвышении.
Никаких сидений в зале не было. Эльфы стояли – и мужчины и женщины. На это собрание сошлись только родовые старейшины, главы семейств. Танис обратил внимание, как много было женщин, причем большая часть – в траурных темно-лиловых одеждах. Эльфы женятся и выходят замуж один раз на всю жизнь и, овдовев, в повторный брак не вступают. Титул старейшины, таким образом, переходит к жене – до самой ее смерти.