У стариков на все был один ответ: Мера. Дерек отдал Стурму приказ. Стурм отказался повиноваться. Заповеди Меры гласили, что извинения этому не было и быть не могло…
Давно миновал полдень, но конца-края ожесточенным спорам не предвиделось. И вот наконец, поздно вечером, раздался звон маленького серебряного колокольчика.
– Светлый Меч… – позвал один из рыцарей.
Стурм поднял голову:
– Пора?..
Рыцарь кивнул.
Стурм помедлил еще мгновение, прося Паладайна ниспослать ему мужества. Потом поднялся на ноги. Стоя рядом со стражами, он ожидал, пока все присутствующие вернутся в зал и рассядутся по местам. Он знал: переступая порот, они тотчас же узнавали о приговоре…
Потом дверь отворилась, Стурму сделали знак войти. Он вошел, сопровождаемый стражей, и сразу посмотрел на стол, за которым сидел государь Гунтар.
Его меч – отцовский меч, когда-то принадлежавший самому Бертилю Светлому Мечу, древний клинок, которому, согласно легенде, суждено было сломаться лишь в том случае, если будет сломлен его владелец, – этот меч лежал на столе. И Стурм опустил голову, чтобы никто не увидел слез, внезапно обжегших ему глаза.
Клинок был увит черными розами, издревле служившими символам вины.
– Подведите сюда этого человека, Стурма Светлого Меча, – возвысил голос государь Гунтар.
Этого человека. Не рыцаря… Стурма с новой силой охватило отчаяние. Потом он вспомнил, что в зале был и Дерек, и гордо вскинул голову, сморгнув слезы с ресниц. Не годится показывать боль врагу, ранившему тебя в битве. Вот и Дерек его страдания не увидит. Держась вызывающе прямо и глядя только на государя Гунтара – ни на кого более! – обесчещенный оруженосец приблизился к судейскому столу, ожидая решения своей судьбы.
– Стурм Светлый Меч! Мы нашли, что ты виновен. Мы готовы произнести приговор. Готов ли ты его выслушать?
– Да, господин мой, – коротко ответствовал Стурм.
Гунтар подергал себя за усы, – жест, хорошо известный всем, кто когда-либо был с ним на войне. Государь Гунтар всегда теребил усы перед тем, как броситься в битву.
– Наш приговор гласит, что ты, Стурм Светлый Меч, отныне не имеешь права носить никаких принадлежностей и украшений, содержащих символику Соламнийского Рыцарства.
– Да, господин мой, – сглотнув, тихо произнес Стурм.
– А стало быть, ты не будешь более получать платы из сокровищницы Рыцарей и утрачиваешь право на Какие-либо дары…
Сидевшие в зале беспокойно заерзали. К чему клонил Гунтар? Со времени Катаклизма ни один из членов Ордена никакой платы не получал. Все поняли – что-то затевалось. Так в воздухе, бывает, пахнет грозой, хотя туча только еще подходит.
– И наконец… – Государь Гунтар сделал паузу. Наклонившись вперед, он перебирал пальцами черные розы, которыми был увит старинный славный клинок. Проницательный взгляд его обежал замерших слушателей. Пускай, пускай поволнуются… И он достиг, чего хотел: к тому времени, когда он заговорил вновь, даже огонь в камине за его спиной не решался потрескивать.
– Стурм Светлый Меч и вы, благородные Рыцари. Знайте же, что Совету еще никогда не приходилось рассматривать подобного дела. Что, впрочем, не так странно само по себе, ибо времена, наступившие в мире, удивительны и темны. Перед вами стоит юный оруженосец – да, Стурм Светлый Меч совсем юн по меркам нашего Ордена, – но, несмотря на молодость, успевший прославиться боевым искусством и доблестью в битвах. Чего, кстати, не отрицает даже его обвинитель. Оруженосец обвиняется в неисполнении приказа и трусости перед лицом врага. Сам же он утверждает, что его поступки были неправильно истолкованы. Мера предписывает, что слову испытанного рыцаря, каким является Дерек Хранитель Венца, следует отдать предпочтение перед словом человека, еще не заслужившего рыцарского достоинства. Но Мера также учит, что человек этот может призвать свидетелей, готовых присягнуть в его пользу. Волею обстоятельств Стурм Светлый Меч подобных свидетелей представить не может. Но и Дерек Хранитель Венца не может предъявить свидетелей, которые подтвердили бы его слова. Итак, по общему согласию мы остановились на следующей, отчасти необычной, формуле приговора…
Стурм стоял перед Гунтаром, совершенно сбитый с толку. Что вообще происходило?.. Он бросил быстрый взгляд на двоих других судей. Государь Альфред даже не пытался скрыть гнева. Похоже, Гунтарово «согласие» было добыто в нелегкой борьбе…
– Совет постановил, – продолжал государь Гунтар, – принять этого молодого человека в низший из орденов Рыцарства – в Орден Короны. Порукой же за него – моя честь…
Весь зал ахнул одновременно.
– А кроме того – назначить его третьим по старшинству военачальником армии, долженствующей вскоре отплыть в Палантас. Как предписано Мерой, среди командующих армией должны быть представители всех орденов. Итак, Дерек Хранитель Венца От Ордена Розы назначается верховным командующим. Государь Альфред Мар-Кеннин будет представлять Орден Меча, а Стурм Светлый Меч, за которого, как я уже сказал, я ручаюсь своей рыцарской честью, представит в командовании Орден Короны.
В зале царила потрясенная тишина. Стурм чувствовал слезы, бежавшие по щекам, но скрывать их более не было нужды. Он слышал, как позади него кто-то в ярости вскочил на ноги; грохнули об пол ножны меча. Это устремился к выходу Дерек, и за ним потянулись его сторонники. Остальные приветствовали Стурма радостным криком. Слезы застилали Стурму глаза, но все-таки он рассмотрел, что ему аплодировала почти половина зала, и особенно рьяно – молодые рыцари, которых ему и предстояло возглавить. Душевная боль вновь охватила Стурма. Он одержал победу, но мысль о том, во что превратилось Рыцарство, доставляла ему непреходящую муку. Бесконечные интриги, какие-то группы и фракции, возглавляемые жаждущими власти вожаками… Стурм ясно видел, что от былого славного братства осталась лишь видимая оболочка.
– Поздравляю, Светлый Меч, – чопорно проговорил государь Альфред. – Я полагаю, ты сознаешь, что государь Гунтар для тебя сделал…
– Сознаю, господин мой, – поклонился Стурм. – И я клянусь отцовским мечом, – тут он возложил руку на древний клинок, – что жалеть о проявленном доверии ему не придется.
– Да уж, постарайся, молодой человек, – сказал государь Альфред и направился к выходу из зала. Государь Микаэл последовал за ним, не сказав Стурму ни слова.
Но того уже обступили юные рыцари, спешившие высказать ему самые горячие поздравления. Стурм тепло отвечал на рукопожатия, только улыбнуться себя заставить так и не смог. Слишком еще свежа была боль.
Потом, почтительно и неторопливо, он отодвинул в сторону черные розы и убрал меч в ножны на поясе. Взяв одну из роз, он заправил ее за ремень.
– Я должен поблагодарить тебя, господин мой… – обратился он к Гунтару, и голос его задрожал.
– Не за что меня благодарить, сынок, – Гунтар оглядел зал и зябко передернул плечами: – Пошли-ка отсюда куда-нибудь, где потеплее… От стаканчика горячего вина со специями ты, надеюсь, не откажешься?