— Век свободы не видать, — поклялась я. Возлюбленный кивнул и вроде бы успокоился, после чего начал излагать вполне внятно:
— Тут дело такое: в доме этом жил один человек… крутой, одним словом.
— Ленкин ухажер, — подсказала я.
— Ленкин? Ах, ну да… Так вот, год назад менты за ним явились, а он у них из-под носа ушел и пропал. А Ленка из тюрьмы письма пишет, мол, Иван на воле и все такое. А его и след простыл. И вдруг являетесь вы, землю роете да еще и выспрашиваете. Ну, братан и послал меня для выяснения.
— Какой братан? — заинтересовалась я.
— Обыкновенный, брат мой старший.
— А чем он занимается? — еще больше заинтересовалась я, а возлюбленный замялся:
— Так… всем помаленьку. К примеру, тут неподалеку развлекательный центр есть, «Карусель» называется, так он там генеральным директором…
Я успокоилась, итак, Мотыль — Сашкин брат, разумеется, если старший Мотыль, то младшему надо становиться Клеем или придумывать другую кличку, не то получается, что у одной мамы оба сына Васи… Тут я себя одернула и вновь сосредоточилась на Сашке.
— Послал, и что?
— Как что? Выяснять стал.
— А коленную чашечку Иннокентию Павловичу вы повредили? — Бог знает почему вспомнила я о последнем.
— Это не я, — испугался Клеи. — Это кто-то другой, я даже не знаю кто.
— Да ладно, — утешила я. — К разговору спросила. То, что брат велел разобраться, более-менее понятно, но мумия-то ему зачем? Похоронить с почестями?
— Не в этом дело… — Сашка явно томился. Он посмотрел на звезды, потом на меня и зашептал в самое ухо, для чего мне пришлось нагнуться:
— Его же все искали. С прошлого года. Сплошная неразбериха. Ленка пишет одно, а его-то и нет нигде. Понимаешь?
— Нет, — сказала я. — На что он вам так нужен? Нет и нет, глядишь, объявится, то есть теперь, конечно, не объявится, но чего так уж переживать, не ясно. Или он был всеобщим любимцем?
— Чего ты болтаешь? — вытаращил Сашка глаза и сказал еще тише и еще более зловещим шепотом:
— У него были деньги. Большие.
— Ограбил кого? — охнула я, а возлюбленный поморщился.
— Нет. Не то совсем. Общие деньги… долго объяснять. Короче, были при нем большие деньги, и выходило так, будто он с ними смылся, потому что с прошлого июля ни о нем, ни о деньгах ни слуху ни духу. Ну, наши сильно осерчали и даже награду объявили: мол, кто доставит его живым или мертвым… — Сашка опять запнулся и скоренько закончил:
— Вот так вот.
Все мои самые черные догадки оказались верны — мумия была ценной, и эти самые ценности у нас увели из-под носа. Грудь вздымалась от праведного гнева, очень хотелось, не сходя с этого самого места, разобраться с татями и разбойниками, ворьем и жуликами и начать с хорошей затрещины Сашке. Однако гнев я до поры до времени укротила.
— А Макс этот зачем здесь? — спросила я ласково.
— Прислали, гада, — невежливо проворчал возлюбленный. — Говорю, вроде ревизора. Смотрит.
— Куда? — не очень-то поняла я.
— Мужика-то нашли, а деньги-то тю-тю…
— Какие деньги? А-а… — опомнилась я. — Неужто он их с собой таскал? — спросила я с легким удивлением. Какими бы олухами ни были бандиты, но тысяча долларов, которые имел при себе Ленкин ухажер, явно не та сумма, из-за которой стоило огород городить.
— Конечно, нет, — обиделся Сашка. — Так ведь никто, кроме него, не знал, где эти деньги. А вы тут роете. Соображаешь?
— Так мы дедов клад роем, — пожала я плечами. — Зачем нам ваши деньги? У нас здесь зарыто тридцать золотых червонцев… — Далее я охотно воспроизвела семейное предание, особо выделив бриллиантовую диадему и кольцо с изумрудом фантастической величины. Сашка слушал с интересом, после чего сказал:
— Мы ведь не знали, чего вы роете.
— Как не знали, если я вам в первый же день об этом сказала?
— Сказала… — хмыкнул возлюбленный, чем оскорбил меня до глубины души. Сурово на него взглянув, я нахмурилась и пояснила:
— Я всегда говорю правду, что сказала — то и есть. А обманщиков на дух не выношу.
— Да ладно, чего ты… — застыдился Сашка и взял меня за руку.
— Не чего ты, — еще немного погневалась я, — у нас все должно быть честно. Ты по-хорошему, и я со всей душой. А если хитрить начнешь или вообще…
— Чего заводишься? Понял я, понял…
— Ладно… — Я потрепала его по плечу и к груди прижала, он вздохнул и вроде бы задремал, это в мои планы не входило, а потому Сашке пришлось скоренько отлепиться. — Этот Макс, — вернула я его с небес на землю, — он что же, хочет деньги искать?
— Ну…
— На нашем фундаменте? — уточнила я.
— Не в фундаменте, а вообще… вот брат ваш этот…
— Эдуард…
— Точно. Он ведь тоже роет и, вполне возможно, что-то знает.
— Вряд ли. Он и роет не там… — Тут я сообразила, что это очень удобный случай подложить свинью вредителю, и глубокомысленно добавила:
— Хотя, может, ты и прав. Оттого и роет не там, где мы. Совершенно, то есть не в том месте, где наш прадед мог сокровища спрятать.
— Вот видишь, — обрадовался возлюбленный. — Макса-то и послали, чтобы, значит, он во всем разобрался.
— Его тут только и не хватает, — проворчала я и взяла Сашку под руку, хоть и было это неудобно. — Пошли, проводишь меня.
Возле дома нас ждал сюрприз: на скамейке сидела сестрица в компании с блондином и увлеченно слушала соловья.
— Просто безобразие, — возмутилась я, правда, не очень громко. Мышильде давно спать пора. Всю ночь просидит на скамейке, а завтра производительность труда резко упадет. — Идем, — кивнула я сестрице. Блондин усмехнулся, а я смачно расцеловала Сашку и на прощание помахала ему рукой.
— Симпатичный, — заявила сестрица, заплетая на ночь волосы в тощую косицу. Сходство с мышью стало абсолютным.
— Кто, Сашка? — съязвила я.
— Нет, этот… Максим.
— Что удалось узнать?
Тут сестрица растерялась.