Мы с Мышильдой выключили свет и шепотом разработали план операции. После чего выждали ровно час и приступили к его реализации. Ночь была безлунной, но облака исчезли, и звезды весело подмигивали с небес. Мышильда, вся в черном, словно ворона, в шапке Евгения на светлых волосах, тихо выпала в окно кухни и прошмыгнула к забору. Выждав десять минут, я со всеми предосторожностями покинула дом через дверь, переполошив всех собак на улице, долго и пристально вглядывалась в темноту, а потом скользнула в переулок и направилась к реке. Шла я очень осторожно, даже слегка наклонила голову, это, кстати, было полезно и по другой причине: иногда удавалось разглядеть, что там под ногами. В общем, как краснокожий разведчик я пробиралась к реке и потратила на это много времени.
Меня интересовала часть реки, находившаяся значительно левее того места, где утром стоял мой «Фольксваген». Мышильду, соответственно, интересовала та часть, что правее. Использовав для переправы мост, сестрица должна была уже находиться там и извлекать деньги. Я же, по-прежнему соблюдая все мыслимые предосторожности, разделась и вошла в воду. Кстати, предосторожности при входе были даже очень необходимы, потому что река отличалась чудовищной загрязненностью. На мгновение забыв, что я леди, я немного побеседовала с рекой и. с самой собой и, вздохнув, поплыла.
Противоположный берег порос ивняком. Я удобно уселась на шершавом стволе, низко склоненном над водой, и немного подрыгала ногами. В этот момент на том берегу в районе нашего пустыря очень громко ухнул филин.
— Во дает, — сказала я. Несмотря на худосочную грудь и массу вредных привычек, сестрица обладала зычным голосом. Я спустилась в воду и в скором времени оказалась вблизи родного берега, вышла и, подхватив с земли полотенце, стала растираться. Максим возник из-за куста акации с фонарем в руке, а я стыдливо прикрылась полотенцем, дав ему возможность оценить все достоинства моей фигуры.
— Ты чего по ночам бродишь? — начала я разговор.
— А ты чего? — съязвил он.
— Я решила искупаться.
— В этой помойке?
— Так ночью не видно.
Он шарил лучом света по земле в радиусе двух метров от моих ног, что дало мне возможность спокойно одеться. Шарил, шарил и ничего не нашарил. Потому и спросил зло:
— Где деньги?
— Какие? — удивилась я.
— Ладно, кончай. Ты ведь за деньгами возвращалась. Где они?
— Если ты о Сашкиных деньгах спрашиваешь, то они сгорели.
— Только придурок вроде него мог поверить в такую чепуху.
— Не говори гадости о моем парне.
— О твоем парне? — передразнил Максим. — Кому ты вкручиваешь? Да он просто идиот.
— Ну, если только самую малость, — задумалась я. — И вообще, не лезь в наши семейные дела.
— В какие? — Он отчетливо икнул. Макс, по моим понятиям, не был джентльменом.
— Семейные, — пришлось повторить мне. — Я выйду за него замуж.
— А он об этом знает?
— Нет еще.
— Не спеши говорить, как бы парень не умер от счастья.
Макс все еще светил фонарем, а я охотно позировала. В конце концов он вздохнул и ядовито напомнил:
— Сашка тебе до плеча не достает.
— Не правда, достает. К тому же во мне сильно развит материнский инстинкт, мне нравятся маленькие мужчины.
— Тогда заведи карлика.
— Только после тебя.
Мы уже поднимались к пустырю, и я очень радовалась, что Макс предлагает мне карликов, а не болтает о деньгах. Тут он опять про них вспомнил:
— Где деньги?
— Чего ты прицепился, они же не твои.
— Просто интересно. Не могла же ты их в самом деле сжечь.
— Еще как могла.
— Нормальный человек баксы не сожжет.
— А вот Николай Васильевич говорит, что это прямо по-королевски.
— Николай Васильевич хоть и кретин, но не настолько, чтобы деньги спалить.
— Так ведь он и не король, — пленительно улыбнулась я, жаль, что в темноте Макс мою улыбку не увидел. Мы уже подошли к фундаменту, и я сказала:
— Проваливай и больше не смей за мной ходить. Особенно по ночам, да еще когда я купаюсь. Я честная девушка и не морочу парням головы, а Сашке может не понравиться, что я с тобой прогуливаюсь.
— А ты прогуливаешься?
— А что я, по-твоему, сейчас делаю?
— Ты их сожгла, — кивнул он. — Точно сожгла. Хочешь, отведу тебя с утра к знакомому доктору? Говорят, он многим помогает.
— Но тебе-то он не помог?
Максим чертыхнулся и полез в дыру в заборе, а я устроилась на фундаменте и стала смотреть на звезды. Постояв некоторое время в дыре, так что половина его туловища была в нашем саду, а другая на пустыре, Макс чертыхнулся еще раз и пошел ко мне.
— Чего это ты вернулся? — съязвила я.
— Хочу на звезды посмотреть.
— Смотри со своего крыльца. Я…
— Ты честная девушка, я помню… — Макс устроился рядом и добавил:
— Никогда не врешь.
— Не вру, — согласилась я.
— Расскажи мне про подземный ход.
— Про тот, где была мумия?
— Про тот я сам все знаю.
— Чего ж рассказывать? Ты ищешь баксы, которые мумия спрятала в подземном ходе, а я ищу семейные сокровища. И мой прадед совершенно определенно сказал, где он их зарыл. Ничего общего с подземным ходом.
— Но ведь ход тебя тоже интересует?
— Конечно. По нему шастает троюродный…
Не успела я помянуть его всуе, как откуда-то снизу раздался жуткий вопль. Мы разом вскочили, а я взвизгнула.
— Попался-таки…
— Кто? — обалдел Максим.
— Братец. В капкан угодил. Да свети ты вниз, черт бестолковый…
Мы кинулись к бывшему флигелю, отчетливо слыша душераздирающие вопли и лязг железа. Вдруг все стихло. Луч фонаря скользнул по фундаменту… и ничего не высветил.
— Ушел, — охнула я. — Ушел…
— Куда же он делся?