Дарл взглянул на него:
— Как ты можешь?
Грейм спокойно улыбнулся ему:
— Ну, разве человек не может позволить себе выпить в свое удовольствие на собственном пепелище?
Дарл неодобрительно фыркнул. Вскоре развеселились и братья Вульф. Чуть позже Джерек неожиданно сказал:
— О, я понял! — и хохотал до тех пор, пока Дарл довольно резко не велел ему замолчать.
Но долго никто не смеялся. Их приют, их предприятие лежало пред ними в тлеющих руинах.
— Мы так долго выдерживали эту партию пива, — наконец произнес Дарл. Мечом — даже в таком мирном уголке, как Могильники, он не мог расстаться со своим клинком — наемник проткнул один из расколовшихся обуглившихся бочонков. — Вот это потеря.
На Джерека опять стало жалко смотреть. Грейм всепрощающим жестом махнул рукой:
— Не такая уж большая потеря, сударь. Ведь помнишь, спрос на Череподробильник Высшего Сорта падал. Нам нужно было привлекать новых покупателей, — Он задумался. — К тому же надо было как-то сократить затраты. — Остальные с надеждой смотрели на винокура, размышлявшего над руинами, — Если подумать, мы в общей сложности весьма значительно их сократили. Не надо чинить крышу, латать тару… — Он убедительно посмотрел на остальных. — Это наш шанс начать все заново.
— С новым напитком? — полюбопытствовал Фенрис.
— С напитком без названия? — добавил его брат.
— Лучший момент, чтобы запустить его, и представить трудно. — Грейм упер руки в бока, повернувшись к ним лицом. — Все Могильники будут следить за нами. Весть о пожаре разнесется также по всей дороге — и сотворит чудеса.
Дарл вытаращил глаза.
Грейм пожал Джереку руку:
— Это — самое лучшее, что могло бы случиться. В самом деле. Храбрый поступок, сударь.
Парень заметно повеселел.
— Однако… — Винокур пристально посмотрел на остальных. — Когда мы начнем все заново, нам всем будет не хватать прежней жизни. Как-никак привыкаешь жить под крышей. Нам будет не хватать купания. — Он взглянул на братьев Вульф и исправился: — Некоторым из нас будет не хватать купания.
— И клиентов. — Дарл потер подбородок, на котором медленно расплывался большой синяк.
— Это был хороший трактир, — задумчиво сказал Грейм. — Драки, воровство, нечестная игра… рискованное вложение капитала во всей красе. — Он вздохнул. — Мне будет его не хватать.
— Нам будет не хватать денег, — недовольно пробурчал Дарл. — Их было немного, но вполне достаточно.
Грейм уставился в последние красные угольки и опять вздохнул:
— Я собирался воспользоваться деньгами, чтобы жениться на Лорин.
— Э-э-эх.
Муж Лорин погиб двадцать лет назад в лавине Катаклизма. Ее волосы слегка поседели, но в основном остались рыжими; она носила шали и мешковатые платья, чтобы скрыть свои габариты, и была достаточно привлекательна, чтобы ей это удавалось. Лорин, как однажды заметил Грейм, «сворачивается клубком вокруг твоего сердца, как кошка, и делает тебя счастливым». Даже Дарл, которому никогда не приходило в голову жениться, согласился, что стоит Лорин с ее острым язычком и нежным сердцем войти в помещение, как начинаешь чувствовать себя уютно.
— А она не выйдет за тебя замуж без денег? — нерешительно спросил наемник.
— Она-то выйдет, — коротко ответил винокур. — Это я не стану делать ей предложение. И тут… есть свои сложности. — Какие именно, он не стал уточнять.
— Ты только что потерял женщину, которую любишь. Не стоит тебе так веселиться.
— Стоит. — Грейм серьезно посмотрел на Дарла. — Это поможет нам выдержать. Только подумай, сударь. Если все мы впадем в уныние, первая же неудача сломит нас.
Дарла, закованного в цепи, притащил в Могильники Грейм, который называл Катаклизм «возможностью деловой активности». Они спасли деревню — в основном благодаря счастливому стечению обстоятельств — от нависшей угрозы вторжения людей, которые оказались мертвыми. Грейм простил Дарла и сделал его военным советником Грейма, протектора Края Могилы.
— Кто-то должен никогда не терять присутствия духа, — нехотя согласился Дарл. — Пускай это будешь ты. — Он посмотрел на дорогу в деревушку Могильники. Поселяне уже увидели дым, и некоторые спешили к трактиру поглазеть на несчастье. — Вот, идут. Судя по их виду, они изрядно перетрусили.
Грейму показалось, что люди слишком сильно встревожены.
— Как мило с их стороны так за нас переживать.
— Или за трактир, — Дарл проницательно взглянул на винокура. — Может быть, они расстроены потерей места или своих денег? — Он запнулся. — Боги! Грейм, ты ведь расплатился с ними?
Спокойная улыбка Грейма немного померкла.
— В действительности мы должны деревне немного. В качестве награды за спасение деревушки Могильники одолжили им денег на открытие трактира и пивоварни. Грейм выплачивал небольшие суммы, когда деревня напоминала ему, насколько он просрочил с возвращением долга.
— Немного — это сколько? — проворчал Дарл.
— Немного.
— Все?
Грейм вздохнул:
— Почти.
Дарл прикрыл глаза и с горечью произнес:
— Не думаю, что пепел удастся выгодно сбыть на местных рынках. — Вдруг ему в голову пришла мысль: — Почему это они не пришли прошлой ночью? Чего они боятся?
Добрые граждане Края Могилы толпились в отдалении, в ужасе показывая на дымящиеся руины. Они переговаривались друг с другом шепотом, но не из вежливости перед Греймом и остальными, а из страха. Несколько человек, окинув взглядом развалины, поспешно скрылись под деревьями, опасливо поглядывая на небо.
Весьма округлых форм рыжеволосая женщина с седой прядью на лбу пробилась сквозь толпу.
— С вами все хорошо? — спросила она вроде бы у всех, но смотрела только на Грейма.
— Просто великолепно, — улыбнулся Грейм, глядя в ее зеленые глаза, и внезапно почувствовал, что все не так уж плохо. — Рад тебя видеть, госпожа.
— Я подумала, что после такой ночи вам не помешает завтрак, — Лорин приподняла плетеную корзину, висевшую на локте, от которой шел легкий пар. Братья Вульф выглядели больными, лицо Джерека, воззрившегося на корзину, было землистого цвета.
Женщина тихо засмеялась и подошла к парню:
— А для тебя, молодой человек, ломтик поджаренного хлеба. — Она вытащила свежеиспеченную, слегка подрумянившуюся булочку. — Если что-то будет у вас в желудках, вы почувствуете себя лучше, независимо от того, что произошло прошедшей ночью. — Лорин вложила булочку Джереку в руки. — Ну же, приступайте, а я посмотрю, как вы едите свой завтрак. Самое главное — это позавтракать.
— Мудрость веков, — пылко прошептал Грейм, взяв и себе булочку. — Рождалась ли когда-нибудь другая такая женщина?