Кэз был возмущен тем, что Бренн сделал с одним из детей серебряной драконицы и должен был сказать правду… если, конечно, она поверит хоть одному его слову. Последнее было самой уязвимой частью плана, которая могла не сработать.
Минотавр двинулся к драконице… и налетел на невидимую преграду.
Изрыгая проклятия, он стукнул по ней кулаком и пробормотал:
— Что теперь?
Обескураженный минотавр немного отошел и принялся высматривать, нет ли другого входа ближе к дракону. Двигаясь, он приложил руку к каменной стене пещеры и ощутил странную дрожь. Удивившись, Кэз отдернул руку и тут же вспомнил, что Бренн два раза касался стены: один раз перед тем, как войти в темницу драконицы, во второй — после того как вышел из нее. Только сейчас минотавр понял, что маг делал это не просто так.
Кэз попытался нащупать невидимую преграду, но она исчезла.
Минотавр быстро вошел в пещеру и с некоторыми колебаниями приблизился к гигантской пленнице.
— Ты пришел… тихо… среди ночи, — неожиданно раздался едва слышный голос. — Маг… обзавелся новым слугой. Тебе не следует… находиться здесь без… без твоего хозяина, минотавр. Я могу разорвать тебя… разорвать тебя на части.
Быть проглоченным тем самым существом, которое он собирался спасать, не входило в планы Кэза.
— Я тоже пленник, о Великая. Предками клянусь, то, что я сейчас скажу тебе, — правда. Я даю тебе слово чести.
— Минотавры славятся тем… тем, что всегда лгут. Для пленника у тебя очень… очень длинные путы.
Кэз фыркнул;
— Как и ты, мастер Бренн слишком поспешил с выводами.
— Зачем тогда… ты пришел… ко мне?
Может, драконица и не поверила ему — пока, — но она, несомненно, знала достаточно о чести минотавров, чтобы хотя бы выслушать его.
— Чтобы вызволить тебя отсюда. — Только произнеся эти слова, Кэз осознал, как нелепо они звучат. Он пытался спасти дракона. — Мне нужна твоя сила, чтобы покончить с этим.
— Даже если бы… я и поверила тебе… я не могу… бежать без моих детей, минотавр. Я не уйду без… без них. — Серебряная драконица несколько раз передернулась, произнося эти слова. Она повернула голову и указала на стену перед собой, ту, которую Кэзу не было видно от входа. — Посмотри туда… Только… только мне до них не дотянуться.
Кэз проследил за ее взглядом, и его глаза расширились. Там, в углублении в каменной стене, лежали шесть больших кожистых яиц, точь-в-точь таких же, как то, разбитое на куски, которое собирал Бренн.
«Странно, что маг положил яйца сюда, ведь ему придется забрать их для своего эксперимента. Как он мог надеяться на помощь драконицы после того, как та увидит, что они один за другим исчезают?» — удивился минотавр.
Драконица повернула голову к Кэзу:
— Они были только-только снесены, когда он… он… украл их. Прошло время, но его проклятые заклинания… сохранили их в изначальном виде.
Минотавр фыркнул:
— Как это ему удалось захватить их?
— Нам пришлось отправиться на битву и оставить их на некоторое время. Ужасная битва, как видишь. Мне помог вернуться назад мой супруг, и мы обнаружили, что они исчезли! — Она скривилась от боли. — Я и мой супруг поклялись, что только смерть разлучит… разлучит нас с вашими детьми, — Драконица ненадолго умолкла, собираясь с силами, потом заговорила снова: — Кажется, мне придется выполнить… этот обет. Я не могу ни помочь сама, ни принять помощь. Однако, если ты хочешь сделать мне одолжение, минотавр, спаси моих детей.
Кэз поборол разочарование, уговаривая себя, что драконица слишком слаба и не может ему помочь. Он внимательно осмотрел яйца и понял, что не может бросить их и обречь на ту же судьбу, которой уже удостоилось одно яйцо, не может позволить Бренну сотворить еще таких же уродцев… даже если для этого придется их уничтожить.
Но, осмелившись, наконец, подойти к яйцам, минотавр не сумел проникнуть в углубление. Поднося к нему руку, он ощущал только шероховатую каменную поверхность, а с закрытыми глазами не мог даже отличить, где заканчивается стена.
Кэз прощупал края углубления, пытаясь найти какие-нибудь механические средства, чтобы открыть его, как это получилось с входом, но ничего не обнаружил. Он уже подумывал о том, чтобы воспользоваться секирой, но вовремя сообразил, что шум, несомненно, разбудит колдуна и что, скорее всего, этим ничего не добьешься, только сломаешь оружие. Потерпев неудачу, минотавр повернулся к драконице:
— Ты ничего не можешь с этим сделать?
— Неужели я оставалась бы здесь, если бы могла, — вздохнула она. — Остается только надеяться, что маг сдержит свое слово и… отдаст их.
— Ничего подобного он не сделает, — проворчал Кэз. — Он намеревается взять яйца и использовать твою силу для того, чтобы превратить твоих детей в покорные ему гнусные создания!
Драконица подняла голову:
— Даже этого он не сделает — не посмеет!
— А тебя не удивляло, почему здесь не все яйца? — спросил минотавр.
Теперь она проявила подозрительность:
— Что это за шутки? Все мои яйца… здесь. Я их вижу.
— Что? Не может быть! — Кэз был поражен.
— Но это так. — Драконица оглядела его. — Что бы ты ни замышлял, тебе это не удалось. Возможно, тебе следует вернуться к своему хозяину.
— Клянусь Паладайном! Послушай.
Но не успел минотавр закончить, как послышался другой голос:
— Кэз, я ведь приказал тебе не мучить нашу гостью! Тебе следует поучиться послушанию!
Около входа стоял Бренн. Кэз выругался про себя: надо быть законченным глупцом, чтобы не подумать, что здесь предусмотрены какие-нибудь магические ловушки.
Минотавр потянулся к секире, но не смог пошевелиться. Серебряная Драконица посмотрела на него с еще большим отвращением, и Кэз понял, что теперь она ни за что ему не поверит.
— Тебя придется наказать, — продолжал Бренн.
Вокруг минотавра образовался пузырь, плавающая сфера, такая же, в какую бил заключен человек-дракон.
Теперь он мог двигаться, но куда ему было идти? Едва минотавр об этом подумал, как с пузырем стали происходить зловещие изменения — он начал сжиматься! Скоро верх сферы коснулся рогов Кэза, а стороны придвинулись так близко, что он мог дотронуться до них пальцами разведенных в стороны рук.
Быть медленно раздавленным до смерти в магическом пузыре — недостойная воина смерть. Минотавр попытался разбить пузырь рогами, но понял, что они скорее сломаются, чем сфера разобьется.
Не в состоянии сделать что-либо еще, Кэз принялся проклинать Бренна именами всех Богов; которых только мог вспомнить, затем стал перечислять злобному чародею, что сделает с ним, когда освободится. Неважно, что Бренн не слышал его, — минотавр был вполне уверен, что маг поймет, о чем он говорит.