Таск сделал еще одну попытку.
— Все командующие или один определенный?
— Один, и самый опасный. Вы знаете, кто он, и я думаю, нет нужды называть его имя. Но избегайте и остальных.
— Хорошо. Теперь скажите, почему командующие охотятся за мальчиком? Что мог семнадцатилетний…
Лицо Платуса стало мертвенно-бледным.
— Не спрашивайте меня больше ни о чем! Ради собственной безопасности! Только… отвезите мальчика туда, куда решили, оставьте его там, а сами скройтесь! Как бы мне хотелось верить, что кто-то там, на небесах, охраняет его! Но моя вера давно умерла. Извините, я должен идти и приготовить его к путешествию. До свидания, Мендахарин Туска.
Платус быстро, почти бегом покинул склад.
— Эй, вы! — сердито крикнул вдогонку Таск. — Перестаньте называть меня этим именем!
* * *
Еще долго после ухода Платуса Таск стоял в полумраке склада, перебирая в уме все, что сказал и о чем умолчал этот странный человек. Все командующие преследуют одного прыщавого мальчишку. Значит, подросток нужен Конгрессу. Из этого следует… Что? Ничего, что имело бы какой-то смысл для Таска. Самопроизвольно рука наемника потянулась к серьге на ухе и ощупала ее. Форма серьги в точности повторяла форму оправы камня, висевшего на шее Платуса.
Ругаясь последними словами, Таск пнул пустой деревянный ящик с такой силой, что тот развалился.
— Ты все еще здесь, Данха Туска? — крикнул он в темную пустоту склада, и его слова отозвались эхом. — Мертвый и погребенный, ты все еще преследуешь меня, все еще пытаешься управлять моей проклятой жизнью!
Слезы лились по Гекубе,
по женщинам Иллиона,
Стекая в мрачные воды Вебы
в день их рожденья.
Но на тебя, о друг мой,
были все наши надежды…
Платон
Сумерки опустились на рабочие площадки космодрома раньше, чем на город. Последние лучи вечерней зари постепенно угасали на блестящей поверхности корпусов огромных транспортных кораблей, тени от них удлинялись. На небе был еще виден отблеск заката, а рабочие площадки, залитые уже электрическим светом, казались яркими пятнами среди постепенно сгущавшейся темноты. Через каждую сотню метров сторожевые прожекторы выхватывали снопами света мрачные грязно-серые металлические корпуса только что совершивших посадку кораблей. Корпуса их почернели от налипших за время полета так называемых «космических ракушек», и специальным бригадам предстояло потратить не один день, чтобы счистить их. За пределами световых кругов от прожекторов темнота казалась еще гуще.
Бригады рабочих разошлись по домам, космонавты, получившие увольнительную, сидели в барах, а потому на космодроме было относительно тихо.
Шаги сторожа гулко стучали по бетонному покрытию. Время от времени был слышен его голос, окликавший вахтенных, оставшихся на борту кораблей. Сильный ветер, непрерывно дувший на Сираке-7 днем, к ночи становился легким бризом. Из баров, расположенных вокруг космодрома, доносились взрывы хрипловатого смеха, и вахтенные завистливо поворачивали головы в том направлении и бормотали себе под нос проклятия.
«Надеюсь, мой приятель Платус не заблудится здесь», — подумал Таск, уже в шестой раз нетерпеливо вглядываясь в светящийся циферблат часов. Одетый в спецодежду темного цвета, наемник сам казался тенью наступившего вечера. В здании склада он занял позицию сразу за дверью, чтобы оттуда наблюдать за участком перед складом, освещенным висевшим над дверью фонарем. Время от времени он высовывал голову из-за огромной, из рифленого железа двери и осторожно осматривал окрестности.
Сторож редко появлялся в этой стороне космодрома. Его больше заботили транспортные корабли и товары, оставленные на разгрузочно-погрузочных платформах, чем пустой склад. Однако ему вполне могло прийти в голову посмотреть и в эту сторону, а потому Таск беспокоился о Платусе и его мальчике. Наемник надеялся, что у них хватит ума держаться в тени. Но чем больше он думал о человеке с хорошо поставленным голосом, с отчаянием в глазах и дрожащими пальцами, тем сильнее стискивал зубы. Таск был готов при первом появлении Платуса выбежать и увлечь его и мальчика в спасительную темноту склада.
Он так и сделал бы, появись они снаружи, но они пришли изнутри. От внезапности прикосновения к плечу Таск подпрыгнул чуть ли не до стропил. В долю секунды лазерный пистолет оказался в его руке, тело напряглось, руки согнулись в локтях, готовые нанести нападавшему удар в живот. Но его выпад опередил ловкий удар по локтю, и крепкая рука сжала его запястье. Таск выронил пистолет.
— Я — Платус, — произнес голос в тот момент, когда Таск, собрав силы, готов был броситься врукопашную. — Извините за подобное появление. Это не потому, что я вам не доверяю, просто надо было убедиться, что нет слежки. Вот ваше оружие.
Сердце Таска перестало бешено биться, дыхание приходило в норму. Взяв лазерный пистолет из рук Платуса, он сунул его в кобуру. Но он все еще дрожал.
Платус похлопал Таска по плечу.
— Прекрасная реакция. Еще мгновение, и я не смог бы обезоружить вас. Конечно, прошло немало времени с тех пор…
— Где мальчик? — прорычал Таск. Не то у него было сейчас настроение, чтобы обсуждать скорость ответной реакции.
— Дайен, подойди поближе. Хочу представить тебе Мендахарина Туску. Он будет сопровождать тебя… в путешествии.
Фигура, почти невидимая в темноте, вступила в круг света, падавшего от висевшего над входом в склад фонаря.
Резкий свет озарил лицо и тело юноши каким-то сверхъестественным сиянием, словно исходящим не от обычного уличного фонаря, а от таинственного внутреннего источника. Таск ожидал увидеть типичного подростка — долговязого, неуклюжего и немного угрюмого. Но, увидев Дайена, он снова испытал шок, как тогда, когда Платус прикоснулся к нему в темноте.
Юноша был высокий, с гордо поднятой головой и мускулистым телом. Он передвигался с грацией атлета. Кожа на лице была гладкой, глаза — небесной голубизны. Рыжевато-золотистые волосы, цветом напоминавшие сияние солнца на Сираке-7, пышной сверкающей гривой падали на плечи и обрамляли лицо с правильными чертами.
На пристальный взгляд Таска юноша ответил прямым, уверенным взглядом. Таск обратил внимание на волевой подбородок, горделивую осанку, слегка приоткрытые губы. Если юноша и был напуган столь неожиданным и необычным путешествием среди ночи, то ничем свой страх не выдавал.
Таск присвистнул.
До сих пор все происходящее он воспринимал с насмешкой. В конце концов, что за интерес Конгрессу, гоняться за семнадцатилетним подростком, зачем он ему? Этот Платус просто параноик, пугающийся всякой тени. Но теперь, увидев юношу, Таск изменил свое мнение. Было в этом парнишке что-то особенное, приводящее в восхищение и непреодолимо влекущее, но одновременно вызывающее страх.