– Выход из положения есть, – угрюмо стоял на своем Таск, нервно пройдясь по тесной, бесформенной комнате. – Выход всегда найдется. Вытащили же вы и миледи и парня с коразианской базы!
Саган был, очевидно, не склонен предаваться воспоминаниям о прошлом.
– У вас есть план действий? – сухо спросил он.
– Нет, никакого плана у меня нет. Черт бы побрал эти планы! – Таск остановился так, чтобы смотреть Сагану в лицо. – Почему вы молчите? Не хотите говорить со мной?
– Вы знаете, в чем заключается ваша роль. Остальное не имеет значения. Я могу в любой момент обеспечить вам возможность улететь отсюда.
– Вы знаете, что я не соглашусь на это. Не соглашусь, потому что Дайен здесь. И потому, что доставил его сюда я.
– Тогда нам не о чем больше говорить. Можете идти. Вам лучше было вообще не приходить сюда.
– Лучше мне было вообще не давать втянуть себя в эту паршивую затею! Послушайте, милорд, – продолжал Таск уже не так запальчиво, – позвольте мне хотя бы сказать Дайену, что мы на его стороне…
– Нет! – Саган встал и, подойдя к Таску, повторил: – Нет! Ничего не говорите ему. Ничего!
Таск отступил на шаг и тут же остановился, решив до конца отстаивать свою позицию:
– Вы видели Дайена сегодня! Он думает, что остался один…
– Пусть думает. Так надо.
– А что будет потом? Неужели еще один ритуал? – спросил Таск. Злость усиливала действие спиртного, которое, в свою очередь, поддерживало в нем кураж.
Саган улыбнулся – мрачно и горько.
– Может быть. Хотя Дайену это и не нужно.
Таск не понял Сагана. Огорченно покачав головой, он подошел к двери.
– Пойду и скажу ему…
– Как вы похожи на своего отца, – сказал лорд Саган, усмехнувшись. Это замечание прозвучало отнюдь не как комплимент.
Кровь бросилась Таску в голову. Сжав кулаки, он резко повернулся кругом:
– Ах, ты ублюдок, как ты посмел…
Таск замахнулся, чтобы нанести Сагану удар.
В следующий момент Таску показалось, что его руку схватили челюсти со стальными зубами и сжали ее с такой сокрушительной силой, что Таск сразу же протрезвел.
– Приглушите свой голос и слушайте меня. Если вы скажете Дайену, что мы с ним, об этом узнает Флэйм. Вы поняли? Вот и хорошо. Завтра Флэйм убедит Дайена использовать гемомеч…
– Не убедит, – пробурчал Таск, вздрогнув. – Дайен лучше знает…
– У Дайена нет выбора, – прервал Таска Саган. – А когда иглы меча вопьются в его руку, сознание Флэйма войдет в сознание Дайена. Между ними установится неразрывная связь, и Дайен выдаст нас. Ничто не поможет ему. А нам – вам и мне – придется заплатить за это своей жизнью. И тогда король действительно останется совсем один. Ну, что? Вы и теперь хотите сказать Дайену, зачем мы здесь?
Таск не знал, что и думать. По спине у него пробежали мурашки.
Видя, что Таск поостыл, Саган выпустил его руку из своей.
– Вы собираетесь помочь Дайену завтра? – спросил Таск. – Сумеете предостеречь его, чтобы он не прикасался к гемомечу?
– Я сделаю то, что должен сделать, – ответил Саган. – И надеюсь, что вы поступите так же.
Таск угрюмо уставился на Сагана, потирая руку, испытавшую на себе хватку Командующего.
– Ну и прожженная же вы бестия! Думаете, у меня нет выбора? Думаете, связали меня по рукам и ногам? Ну, ничего, я буду следить за каждым вашим шагом, так и знайте: за каждым шагом!
Рывком открыв дверь, Таск носом к носу столкнулся с охранником.
– Все в порядке, милорд Саган? – спросил охранник. – Мы получили сообщение, что какой-то человек бродит по коридорам, нарушая порядок…
– Он пьян, только и всего. – Саган подтолкнул Таска, отчего тот угодил прямиком в объятия охранника. – Пришел сюда, чем-то недовольный. Помогите ему благополучно добраться до его комнаты.
– Непременно, милорд, – пообещал Сагану охранник.
За спиной у Таска закрылась дверь. Таск остался один на один с охранником, который, поддерживая его под руку, сопроводил до самой двери.
«Да, – думал Таск, укладываясь в постель и уныло уставясь в темноту, – можете не сомневаться, милорд, я глаз с вас не спущу…»
* * *
Камила зябко куталась в одеяло, поджав колени почти до самого подбородка и обхватив руками жесткую, скомканную подушку, и думала все об одном и том же.
Если бы только она смогла хоть несколько мгновений поговорить с Дайеном наедине. Все бы тогда было иначе…
«Я заблуждалась, ничего не понимала. Это хорошо, что Таск доставил Дайена сюда. Почему я раньше не могла понять этого? Завтра я найду, должна найти возможность сказать об этом Дайену».
– Вы не спите? – тихо спросила Астарта.
Камила почувствовала, что краснеет в темноте, и нахмурилась. Она так старательно притворялась спящей, неужели же сказала что-нибудь вслух – пусть даже шепотом – и выдала свои мысли?
Все тело ее затекло от долгого пребывания в одном и том же положении. Теперь можно было сменить его, и Камила легла на спину.
– Простите, если я разбудила вас, – сказала она Астарте. – Я не хотела.
– Нет, вы не разбудили меня, – ответила Астарта. – Я тоже все это время не сплю.
– Постарайтесь заснуть, – сказала Камила, – а то вы заболеете.
– Я молюсь за Дайена.
– И все-таки вам надо заснуть. Ради вас самой и ребенка, – настаивала Камила.
– Не бойтесь за меня, Камила. Беременность не ослабляет женщин. Мой народ убежден, что, наоборот, женщины от этого становятся только сильнее. В конце концов, вы храните драгоценности в прочном футляре, а не в хрупком стеклянном ящике. У моей матери есть оружие, специально изготовленное для нее, чтобы она могла сражаться, будучи беременной. Когда-то давно-давно женщинам Цереса приходилось проявлять упорство и настойчивость, рискуя жизнью, – объясняла Камиле Астарта. – У них не было выбора. Они собирали урожай, строили жилища, обороняли города. Мужчин было так мало, и нельзя было рисковать потерять их. Новая жизнь – это великий дар, но жизнь не останавливается из-за того, что какая-то женщина готовиться родить ребенка.
– Даже если это ребенок короля, – прошептала Камила. Она сознавала, что в этих словах прорывается ее горечь и мстительное чувство, но ничего не могла с собой поделать.
– Да, и тогда тоже, – тихо сказала Астарта.
Камила села и, нащупав спички, зажгла свечу у изголовья своей постели. Комната, которую занимали обе женщины, ничем не отличалась от прочих комнат дворца: такие же каменные стены, полы и потолки, как и везде, тяжелые дубовые двери. Тканые половички, расстеленные на полу, и развешанные на станах коврики почти не оживляли комнату и не грели ее. Выскользнув из-под одеяла, Камила подошла к камину и помешала кочергой горящие угли.