– Таск, – веселился Линк, – ты что – играешь с роботом в ковбоев и…

– Заткнись, ты, простофиля, – прошипел Таск. – Пистолет настоящий. Смотри: она целится в меня и чуть что – застрелит! – Таск взглянул на Дона. – Что не нравится вашей миссис Мопап? Что мы оставили мокрые полотенца на палубе?

– Она обижается на всякие пустяки, – дружелюбно улыбнулся Дон. – Ну, например, если вы вздумаете пустить в ход свой лазерный пистолет или нападете на нас, когда мы будем спать. Или вообще, пока мы летим с вами.

– Спать… летим… – У Линка, казалось, не хватало ни сил, ни желания договаривать все остальное.

– Что за чертовщина происходит здесь? – спросил Икс-Джей. – Эти люди из налоговой инспекции? Я так и думал, что ты снова забудешь оплатить счет за электричество. Я угадал, Таск?

В космоплане внезапно стало темно. Таск метнулся в хвостовой отсек, но тут его сразу же ослепила вспышка света и боль обожгла плечо. Еще одна вспышка – и вопль с той стороны, где стоял Линк. Упал на пол какой-то металлический предмет. Таск понял: оружие Линка – их последний шанс. Проклятый робот выпалил в них обоих чуть ли не одновременно.

– Ой, я, кажется, забыла упомянуть, что миссис Мопап нацелена на вас обоих! И что стреляет она откуда угодно. Да, и способна вести огонь в любом направлении по кругу, – всполошилась Цинтия.

– И в темноте она находит вас не хуже, чем на свету. Движения, температура тела, биотоки мозга, пульс и так далее и тому подобное, – а это уже невозмутимо добавил Дон.

– Да, но она чуть не промахнулась, – сказал Таск, садясь. Его бил озноб, а рука горела так, будто ее жарили на адской скороводке.

– Нет-нет, – поспешно возразила Цинтия, не то вступаясь за миссис Мопап, не то успокаивая Таска, – я настроила ее только на выведение из строя. Можно было, конечно, запрограммировать ее на убийство, но я предпочла не делать этого.

– Можно включить свет? – спросил Дон. – А то еще пролью мимо.

– Включи свет, Икс-Джей, – сердито распорядился Таск.

– Еще чего! – огрызнулся компьютер. – И пусть твои пассажиры не думают, что захватили наш корабль. Я им в этом деле не помощник. В конце концов, что они мне сделают? Убьют?

– Нет, они могут убить нас! – крикнул Линк.

– Ах, невосполнимая была бы утрата! – усмехнулся компьютер.

– Уверяю вас, нам вовсе нет нужды кого-то убивать, – сказала Цинтия. – Миссис Мопап умеет вторгаться в чужие компьютерные системы, стирать их память и брать под контроль. Для этого надо только нажать…

Свет вспыхнул так внезапно, что Цинтия умолкла. Наверное, от неожиданности.

Таск прислонился спиной к перегородке. Скрежеща зубами от нестерпимой боли, он взглянул на кровоточащее плечо. Рана была не опасная. Лазерный луч обжег мышцы, но не затронул кость. Потом Таск взглянул на Линка. Тот оставался на ногах, но одна его рука была повреждена. Пистолет, который он всегда носил при себе, лежал на полу у его ног.

– Видите, я безоружен, – сказал Таск, медленно встав с пола и подняв руки так, чтобы пассажиры могли убедиться в правдивости его слов.

Миссис Мопап по-прежнему блокировала пути к отступлению.

– Зачем вы захватили нас? – спросил Таск. – На кой черт сдались вам Линк и я? Наше дело – доставить вас, куда вам надо, и не задавать лишних вопросов.

– Не совсем так, – сказал Дон, наливая себе ликер. – Преддверие Ада, таверна «Изгнанник»?

У Таска вытянулось лицо и отвисла челюсть.

– Считайте нас вашими дружественными соседями, рекрутирующими офицеров, – добавила Цинтия, направляясь в кабину экипажа «Ятагана». – Разрешите продолжать выполнение задания, командир Перрин?

– Разумеется, капитан Цорн. – Дон не спеша передал свой пустой стакан Таску. – Кажется, виски у вас кончилось.

Глава пятнадцатая

Настоятельница, подвижная деловая женщина, встретила архиепископа у самого входа в госпиталь энергичным рукопожатием – как одного из братьев ордена, а не его номинального главу.

Визит Фиделя необходимо было сохранить в строжайшей тайне, поэтому по просьбе настоятельницы он прибыл сюда в простом и скромном плаще, прикрывая лицо низко надвинутым капюшоном. Братья ордена Адаманта часто посещали госпиталь, и визит еще одного из них не должен был вызвать особого любопытства у персонала, которому и без того хватало своих забот и дел.

Настоятельница не сумела скрыть своего неприятного удивления при виде молчаливого брата в грубой, потертой сутане, явившегося сюда с архиепископом.

– Может быть, святой отец, ваш спутник отдохнет и выпьет чашку кофе, пока мы займемся своими делами, – предложила она.

– Благодарю вас, преподобная мать, но я хотел бы, чтобы брат был свидетелем нашей встречи, – сказал архиепископ.

Настоятельница нахмурилась, но не решилась возражать архиепископу в присутствии персонала и пациентов и повела своих гостей в свой кабинет, поспешно и как бы между прочим знакомя их по пути с госпиталем. Кабинет настоятельницы находился на верхнем этаже. Как и во всем большом и внушительном здании госпиталя, там было светло и просторно.

– Весьма впечатляюще, – сказал архиепископ при входе в кабинет. – У вас здесь превосходные условия и оборудование, преподобная мать.

– Благодарю вас, Ваше преосвященство. Прошу садиться. Чай, кофе, стакан воды? – спросила настоятельница. – Хотя на вашем месте от воды я отказалась бы: у нее привкус йода. – Голос настоятельницы звучал немного резко и выдавал ее раздражение. Она казалась несколько растерянной и оттого, наверное, предложив гостям кофе, как будто напрочь забыла, что его надо приготовить для них.

Не замечая удивленного взгляда и того, что архиепископ слегка улыбнулся, она покачала головой.

– Прошу прощения, я собиралась заварить чай с утра, да так и не удосужилась… Я быстро…

– Спасибо, не беспокойтесь, – сказал Фидель.

Настоятельница взглянула на спутника архиепископа, который лишь молча отрицательно покачал головой.

– В таком случае прошу извинить меня. Секундочку, – сказала настоятельница и подошла к двери своего кабинета. – Сестра Ирэн, вы можете идти завтракать. И не забудьте прикрыть наружные двери, хорошо? Чтобы никто нас не потревожил.

Настоятельница вернулась на прежнее место, сев напротив архиепископа. Ее лицо казалось напряженным.

Фидель бросил быстрый взгляд на брата Непрощенного, стараясь понять, что тот думает о столь странном поведении настоятельницы, но брат сидел спиной к свету, и капюшон спускался ему на лицо до самых глаз. Казалось, он вообще не замечает того, что происходит вокруг.

Настоятельница тоже взглянула на брата и снова нахмурилась.

– Простите, Ваше преосвященство, – обратилась она к архиепископу, – но я хочу напомнить еще раз, что дело, из-за которого я просила вас прибыть к нам, чрезвычайно деликатное.