— Ты хоть что-нибудь видел? Или слышал?
— Нет, ваше высочество. Но в воздухе появился странный привкус. Запах, который мне не нравится. Нам лучше бы оставаться внутри.
— Где ты, мой любимый? — послышался голос Вэлуры, который спросонок звучал ниже обычного.
Вэлура не видела приникшего к земле Дагнаруса и потому вышла наружу, чтобы его найти.
Стрела, пущенная из леса, неслась быстро и бесшумно. Никто и не заметил ее, пока стрела не вонзилась в нежное тело Вэлуры. Вэлура вскрикнула и начала оседать вниз, держась за дверь и ошеломленно глядя на украшенное перьями древко стрелы, которая глубоко застряла у нее в бедре. Из раны хлынула кровь, заливая шелковую сорочку.
Дагнарус закричал хриплым от бешенства голосом и вскочил на ноги.
— Нет, ваше высочество! — крикнул ему Сильвит, пытаясь схватить принца и уберечь его от опасности.
В воздухе мелькнула вторая стрела, нацеленная в Дагнаруса. Будь он простым смертным, она непременно поразила бы его в самое сердце. Но Пустота, чувствуя опасность, нависшую над ее Владыкой, защитила его. Подобно темной воде, доспехи разлились по телу, предохраняя принца от нападения.
Стрела ударилась в черный нагрудник. Огненная вспышка поглотила древко, а безопасный теперь наконечник упал на землю. Дагнарус поднял на руки слабеющую Вэлуру и унес ее внутрь домика.
Сильвит нырнул в окно головой вперед. Вслед за ним полетел целый рой жужжащих стрел. Гарет, проснувшийся от крика Дагнаруса, захлопнул дверь. Стрелы застревали в полусгнившем дереве или, влетев в незащищенное окно, ударялись в дальнюю стену.
— Ложитесь! Ложитесь на пол! — приказал Сильвит, схватив Гарета за руку и дернув его вниз.
Дагнарус уложил Вэлуру на свою белую одежду. Ее сорочка вся была в крови. Лицо Вэлуры приобрело пепельный оттенок, глаза расширились от ужаса. Ее трясло от боли. Дыхание участилось и стало сдавленным. Рукой, липкой от крови, Вэлура ощупывала место, куда вонзилась стрела.
Дагнарус смотрел на нее в немом отчаянии. Затем он потянулся к мечу.
— Они будут брать дом штурмом. Как ты думаешь, сколько их...
— Нет, ваше высочество, — перебил его Сильвит. — У них другой замысел. Пока мы остаемся внутри, они не нападут на нас.
— Почему? Тогда какой им смысл прятаться в лесу? — спросил Дагнарус, голос которого дрожал от ярости.
— Они не станут нападать, поскольку боятся, что могут случайно убить госпожу Вэлуру. А они хотят взять ее живой, — мрачно ответил Сильвит. Осмотрев рану, из которой с силой хлестала кровь, он повернулся к принцу. — Вот только они плохо целились, ваше высочество, — тихо произнес Сильвит. — Стрела пробила одну из жизненно важных артерий. Она не выживет.
— Откуда ты знаешь? — зло спросил Дагнарус и отпихнул эльфа. — Ты что, врачеватель? Любимая!.. — Принц наклонился над Вэлурой и взял ее холодную руку в свою. — Любимая! — закричал он.
— Принц Дагнарус! — послышалось снаружи.
— Это господин Мабретон, — прошептал Сильвит.
— Владыка Пустоты! — снова крикнул эльф. — Все пути к бегству для вас отрезаны. Я вызываю вас на поединок. Если вы — человек чести, то примете мой вызов. Однако вначале вы должны выдать нам неверную, бесчестную и бездушную женщину, некогда известную как госпожа Мабретон, а ныне называемую Блудницей. При мне находится целитель. С Блудницей будут хорошо обращаться, лучше, чем она заслуживает. Если у нее хватит мудрости, она примет смерть от моей руки. Это не восстановит ее честь, но убережет ее семью от позора. Если же она откажется, я доставлю ее в родной дом, где отец решит дальнейшую участь своей нечестивой дочери. У вас есть две возможности, — твердым и холодным голосом продолжал господин Мабретон. — Либо вы отдадите ее нам, либо можете смотреть, как она умирает от потери крови. Даю вам полчаса на принятие решения.
Вэлура протянула окровавленную руку и схватила Дагнаруса за плечо. От боли ее глаза потемнели и подернулись пеленой.
— Нет! — умоляюще воскликнула она. — Не отдавай меня ему! — Вэлура судорожно глотнула воздух. Нестерпимая боль заставила ее закрыть глаза. — Лучше... мне... умереть...
Дагнарус опустился на колени, чтобы поцеловать ее.
— Я ни за что тебя не отдам! — пообещал он. — Ни за что!
Обернувшись к Гарету, он прошипел:
— Сделай же что-нибудь!
Гарет безуспешно пытался остановить кровь, которая хлестала из раны в такт ударам сердца Вэлуры. Он поднял глаза на принца и покачал головой.
— Я ведь не врачеватель, — сказал он. — В магии Пустоты нет лечебных заклинаний. Если бы вам удалось извлечь стрелу...
— Она с шипами! — с горестным проклятием возразил Дагнарус. — Я видел, как эти чертовы стрелы попадали в солдат. Если я только попытаюсь вытащить стрелу, я порву ей все мышцы на ноге. Она умрет от одной только боли.
Дагнарус взял Вэлуру на руки и притянул к себе.
— Любимая моя, единственная! Ты не должна умирать! Тебе нельзя покидать меня!
Вэлура открыла глаза. Протянув руку, она коснулась сквозь открытое забрало лица Дагнаруса. На его щеке осталась кровавая полоса.
— Я вижу, как тени приближаются ко мне, — слабеющим голосом произнесла она. — Но выход есть. Когда я умру, сделай меня... одной из них. — Вэлура дотронулась до Кинжала Врикиля. — И тогда мы всегда... будем вместе...
— Нет! — в ужасе закричал Дагнарус.
Он опустил Вэлуру на свои белые одежды, ставшие теперь кроваво-красными.
— Нет! — снова повторил он, дрожа всем телом.
— Госпожа Вэлура! — предостерегающе воскликнул Гарет, потрясенный до глубины души. — Вы не понимаете, что говорите! Врикиль — это только пародия на жизнь! Они лишь похожи на живых, но внутри мертвы! Они питаются живыми...
Пальцы Вэлуры, скользкие от крови, лихорадочно сжались на рукоятке кинжала.
— Дагнарус... — Ее глаза встретились с глазами принца и не отпускали их. — Я не покину тебя... никогда. Я отдаю свою душу... Пустоте.
— О боги! Нет! — застонал Дагнарус и упал на колени рядом с Вэлурой.
Больше Вэлура не произнесла ни слова и не издала никакого иного звука. Она могла лишь следить за тем, как из нее вытекали последние капли жизни. Ее взгляд оставался на принце, пока глаза еще сохраняли способность видеть, пока смерть не опустила перед ней черную завесу. Рука, сжимавшая рукоятку кинжала, обмякла. Глаза Вэлуры продолжали смотреть на Дагнаруса, но это был уже взгляд мертвых, невидящих глаз.
Дагнарус не шевельнулся. Он не произнес ни слова. Из его груди не вырвалось ни единого стона. Он стоял на коленях возле своей любимой. Казалось, Трансфигурация, в которой ему прежде было отказано, наконец свершилась, и он превратился в камень. Гарет сидел поодаль, ошалевший и оцепеневший от новой трагедии. Глубоко вздохнув, Сильвит наклонился вперед, чтобы закрыть мертвые глаза.