Дальше дорога шла по дну ущелья, такого глубокого, что в него никогда не заглядывали лучи солнца, пока не терялась окончательно среди хаотического нагромождения базальтовых форм. Отсюда Стервятник впервые узрел в сумерках Тегинское аббатство.
Представшая его взгляду темная крепость на скалах поистине была воплощением суровости и могущества самого влиятельного из религиозных орденов, а святость этого места тем более не вызывала сомнений – согласно преданию, сам Шуремия истязал среди этих каменных исполинов свою плоть на протяжении всего десятилетнего изгнания из Фирдана, предшествовавшего обретению чистоты.
Для этого здешние скалы действительно подходили как нельзя лучше – голые, неприступные, обдуваемые неутомимым ледяным ветром с океана. Жалкая растительность, скрюченная или стелющаяся по земле, удерживалась лишь на восточных и южных склонах, а немногочисленные животные, за исключением горных козлов, находили себе убежища в глубоких расселинах и беспросветных каменных мешках.
Аббатство поразило Люгера своей неприступностью; никогда ранее он не видел творения человеческих рук, лучше защищенного от человеческих же посягательств. Оставалось лишь теряться в догадках относительно того, как на самые вершины скал по узкой тропе, извивавшейся над бездонными пропастями, могли быть доставлены гигантские камни, из которых были сложены стены и башни аббатства.
Северная стена этой крепости вырастала прямо из отвесной скалы. Под ней всегда бушевали океанские волны, разбиваясь о несокрушимую твердь. Но и с остальных сторон света отважиться напасть на цитадель ордена мог только безумец. Не было к ней другой дороги для существа, ходящего по земле кроме как по одной-единственной тропе, да и ту мог осилить далеко не каждый.
Однако и в пропастях, окружавших аббатство, стерег непрошеных гостей (превращенных, крылатых и ползающих тварей) неподвластный капризам природы туман, часто смешивающийся с облаками, так, что цитадель была видна только с одной стороны – от начала тропы, хорошо просматривавшейся с ее высоких башен.
Люгер не сомневался в том, что чьи-нибудь глаза уже внимательно разглядывают темное пятнышко, медленно ползущее по скалистым уступам. Однако чей-то взгляд он все время ощущал и на своей спине…
Слот не торопился. Он ожидал, что встреча с Алфиосом и даже рядовыми членами ордена явится для него очень неприятным испытанием. Он еще не представлял себе, как сыграет свою предательскую роль. По мере приближения могучих монастырских стен Стервятник испытывал все большее отвращение к себе и в то же время все глубже осознавал безвыходность своего положения.
В конце концов он переложил ответственность за происходящее с собственных плеч на волю божественного провидения и с замирающим сердцем постучал железным кольцом во въездные ворота монастыря, сработанные из мощных древесных стволов, которые вряд ли мог сокрушить таран, даже если бы удалось расположить его на узком уступе перед ними.
Почти сразу же после этого отворилась неприметная дверь в стене, в десяти шагах от ворот, и появившийся оттуда человек в монашеском облачении поманил Люгера к себе. Слот приблизился и, несмотря на сгустившиеся сумерки, понял, что монах испытующе разглядывает его.
Фигурой человек был больше похож на воина, чем на умерщвляющего плоть аскета, а на его лице выделялись шрамы далеко не мирного происхождения. Люгер еще мог представить его себе с мечом в руке, но никак не с молитвенником.
– Что ищешь ты здесь, в обители скромных ревнителей веры, незнакомец из суетного мира? – спросил тот. Люгеру его речь показалась ироничной и нарочито высокопарной.
– Я хотел бы видеть генерала ордена по важному и не терпящему отлагательства делу, – заявил Люгер, поневоле прибегая к уловкам, которые иногда оправдывали себя при дворе, но могли оказаться бесполезными здесь.
– Нигде под солнцем и луной нет таких дел, – отрезал человек тоном, исключающим всякие возражения. – Но ты можешь войти. О тебе доложат генералу, когда ты избавишься от суетности.
Чувствуя себя угодившим в глупейшее положение и раздумывая над тем, что могло подразумеваться под избавлением от суетности, Люгер переступил порог и оказался в удушливом пространстве под низко нависшим каменным сводом.
Прислушиваясь к скользящим шагам монаха за своей спиной, он пошел узким ходом, пронизывающим толщу наружной стены. В случае опасности ход мог быть мгновенно завален огромной базальтовой глыбой, нависавшей над ним в промежутке между внешней и внутренней стенами и удерживаемой на месте только легко удаляемыми подпорками.
Таким образом, ничем не защищенная на первый взгляд дверь рядом с несокрушимыми воротами вовсе не упрощала неприятелю доступа в монастырь и в то же время избавляла монахов от необходимости открывать ворота по всякому незначительному поводу вроде прибытия Люгера.
Монах, так и не назвавший своего имени и нимало не интересовавшийся именем гостя, провел Слота через обширный монастырский двор к жилым постройкам, теснившимся у западной стены, которая прикрывала их от пронизывающего океанского ветра. Несколько монахов и послушников, встретившихся по пути, едва скользнули безразличными взглядами по лицу и фигуре Стервятника, из чего он заключил, что гости не редкость в резиденции ордена…
Тем временем мир стремительно погружался в ночную мглу. Черная громада монастырской церкви стала почти неразличима, равно как и другие постройки, а также вымощенные камнем дорожки двора. Каменные плиты были отполированы тысячами прикосновений монашеских сандалий, и проводник Люгера бесшумно скользил по ним, не испытывая, по-видимому, никакой нужды в освещении.
Так он привел Слота к двухэтажному зданию со множеством дверей, черневших на фоне древних стен; вслед за монахом Люгер вошел в одну из них и очутился на полутемной лестнице, уводившей в подвал. Масляные светильники на стенах едва разгоняли тьму.
Стервятник ощутил смутное беспокойство, как будто из ничего вдруг возникла некая угроза его миссии. Но не он был сейчас хозяином положения и хорошо понимал, что всякие вопросы бесполезны. Наверняка монах провожал его не к Алфиосу, однако Люгер приготовился к долгому ожиданию и не рассчитывал на беспрепятственное осуществление своих намерений. Но он не знал еще, что ему действительно предстоит ждать долго…
В подвале он разглядел ряд темных и не слишком чистых пещер или келий, носивших следы чьего-то присутствия. В двух из них, за металлическими решетками, истово предавались вечерней молитве существа, лишь отдаленно напоминавшие людей.
Люгер почувствовал себя весьма неуютно, когда на нем остановился горящий взгляд одной из этих тварей. Вдобавок он заметил странную ухмылку на лице своего неразговорчивого провожатого, впервые обернувшегося к нему. Тот поманил Слота в глубину темного коридора и почти втолкнул его в келью, освещенную единственной тусклой лампой и больше похожую на каменный грот или винный погреб.
Обстановка здесь действительно не располагала к наслаждению мирской роскошью. Постелью служила груда сена, брошенного на каменный пол; грубо сколоченный деревянный табурет мог заменить стол; металлическая миска, стоявшая на табурете, была наполнена какой-то тошнотворной смесью, а из глубины кельи доносились звонкие звуки равномерно падающих капель.